Онлайн книга «Только герцогу это под силу»
— Ну и ну. Он сердито смотрел на неё, потирая ушибленную голень. — Надеюсь, это согреет твое корыстное сердечко. — Двести фунтов! Да знаете ли вы, что мы можем с двумястами фунтами? — Нанять лошадей? — проворчал он выпрямляясь. — Хорошенько пополнить наш фонд для кандидата. Он похолодел. Нет, у него было иное мнение на сей счет. Луиза взирала на чек и краска вины проступала на её щеках. — Гм… сколько лорд Трасбат предлагал до того, как вы уговорили его изменить сумму. — Двадцать. Когда она изумленно взглянула на него, он добавил: — Я настоятельно подначивал его добавить нолик. После того, как лично пообещал мешать их группе следовать политическим порывам. Трасбат должно быть хотел унять недавний интерес своей жены к реформе, впрочем, он, как и другие лорды, опасался, что какая-то благотворительная группа пустит по стране сомнительного кандидата с подстрекательными речами. — Спасибо. Это очень ценно. Его мучила совесть, что она, ничего не подозревая, благодарила его, но Саймон успокаивал себя, что он бы загладил вину, будь они женаты. С сияющими раскаянием глазами, Луиза свернула чек и сунула его в карман своего утреннего платья. — Сожалею, что лягнула вас. Это так неблагородно с моей стороны. Это гораздо больше, чем я ожидала, ваша светлость. Назови она его «ваша светлость» ещё разок, он перекинул бы её через колено. — Уверен, я заслуживаю большего, чем просто благодарность, — резко произнёс герцог. Она замерла. — Послушайте-ка, я не из женщин, что предлагают… — Чёрт, да назови же меня Саймоном. Глаза девушки расширились. — О! Пока краска заливала её щёчки, он перевёл дух. — Ты думала, я собирался просить о чём-то другом, правда? Она опустила взгляд. — Нет, я-я не… я лишь думала… — Что я попрошу о поцелуе. Или о чём-то таком же возмутительном, — Саймон шагнул ближе. — Наверно, ты даже надеялась на это. — Конечно, нет! — однако не смогла встретиться с ним взглядом. — Я уже говорила, что мне совершенно не хочется… Застав Луизу врасплох, он притянул её к себе и поцеловал. Внезапно, решительно… кратко. Когда она подняла на него ошеломлённый взгляд, он сказал: — Ну, вот твой поцелуй. Теперь скажи Саймон. Она быстро подавила, рвущийся на волю смех. Её губы вновь чопорно поджались, только предательски подрагивала. — Говорила же, я не буду так сближаться с вами, — она упёрлась ему в грудь. — И я, конечно, не подразумевала, что вы… Он снова поцеловал её и отступил назад, пока она его не оттолкнула. — Я счастлив дарить тебе сколь угодно поцелуев, покуда ты называешь меня Саймоном. Она разрывалась: то ли злиться, то ли смеяться. — Вы отлично знаете, я не просила вас… Он подался вперед, чтобы снова поцеловать её, но она спешно прижала руку к его губам. — Прекратите, сэр! — Саймон, — напомнил он ей в упор обтянутых перчаткой пальчиков. — Назови меня Саймоном, и я остановлюсь. Из неё вырвался очередной смешок. — Вы глухой, что ли? Повторяю, я не хочу называть вас Саймоном, пока на самом деле хорошенько вас не узнала. Не отпуская её руку от своих губ, герцог начал один за одним целовать её обтянутые перчаткой пальчики. — Так ты предпочитаешь, что бы я продолжал целовать тебя… — Вы знаете: я говорила не об этом, — хрипло прошептала девушка. Однако она не оттолкнула и не пыталась остановить его, когда он расстёгивал крошечные пуговки её перчатки, открывая её пахнущее сиренью запястье для лёгкого, словно прикосновение пёрышка, поцелуя. Его сердце гулко забилось в ответ на беспорядочный, неистовый ритм её пульса. Слава господу, Луиза не так уж невосприимчива к нему, как делает вид. — У тебя такие хорошенькие ручки, — он стащил с неё перчатку, целуя каждый дюйм, что он обнажил. — Такие изящные пальчики. Саймон почувствовал возле своего лба её возбужденное отрывистое дыхание. — Не будьте посмешищем. У меня короткие, коренастые пальцы. Из-за этого я так плохо играю на арфе. Все так говорят. — Они ошибаются. Сунув перчатку в карман брюк, он провёл губами вдоль её указательного пальца, чтобы поцеловать оголённую ладонь. Когда её пальцы прикоснулись к его щеке в трогательной ласке, он возликовал. — Я помню твою игру на арфе. Это было изумительно. Девушка сотрясалась от смеха. — Тогда вы или не в себе, или у вас нет слуха, либо вам припоминается игра на арфе совершенно другой женщины. Возможно, Регины. — Не о руках моей сестры я грезил в Калькутте. Я мечтал не о её пальцах, ласкающих мне щеку, — он понизил голос. — Так, как ты сейчас. Напряженно замерев, она попыталась отдёрнуть руку, но он и не думал ей такое позволить, пока не смягчит её, лаская открытым ртом её ладонь. — Не верю, вы и минуты не думали о моих пальцах, — произнесла Луиза, но в её взгляде читалось, как сильно она хотела от него правды. Как ни странно, он хотел её поведать. — Нет? Он остановился в разгар покусывания её очаровательного мизинца, схватил другую руку и потёр через перчатку её безымянный палец. — У тебя шрам на втором суставе, вот здесь, от укуса терьера. Ты рассказала о нём на том обеде у Айверсли. Когда она позволила Саймону немного подержать её руку без перчатки под столом. — Вы… вы это помните? — глаза её расширились и их волнующая чернота так и манила затеряться в них. Он стащил с неё другую перчатку и сунул в карман. Положив руки девушки себе на плечи, он притянул её ближе, так что она оказалась прижатой к нему от бедра до груди. — Я помню всё, — хрипло произнёс он. Потом завладел её губами, его взыгравшая кровь требовала опустошить медовые уста Луизы. К чёрту это ожидание благоприятного случая, эту осмотрительность и боязнь напугать её излишней стремительностью. Её жаннодарковский щит можно разбить, только напомнив ей, что она желанная женщина и слишком пылкая, чтобы чахнуть, как старая дева. Слишком неистова и так чертовски соблазнительна, что слов нет. На вкус она — чай с лимонными пирогами — такая до мозга костей английская, что это одурманивало его, но и такая же диковинная для него, как смесь миндального молока и кокоса. И когда она раскрыла эти мягкие как шелк губы, заманивая его внутрь, атаками встречая его язык, он чуть не уложил её вниз под берёзу и вязы и не удовлетворил свою изнывающую потребность. |