Онлайн книга «Опасный искуситель»
– Вы оживили этот старый клавесин своей игрой. – Благодарю вас, – поспешно ответила она, стараясь не упустить нить разговора. Но музыкант и не думал оставить ее в покое. Он наклонился низко-низко и, положив свою холодную руку ей на плечо, прошептал в самое ухо: – Как жаль, что завтра вы уезжаете в Лондон, а то я бы показал вам свой великолепный инструмент. Что-то в слове «инструмент» напугало ее. Она вздрогнула и попыталась выбраться из-за клавесина, но его рука не отпустила ее. Вдруг до ее сознания дошел голос отца: – Дорогая, сыграй, пожалуйста, стретто еще раз. – Нет-нет, не нужно, не беспокойте вашу дочь, Вы знаете, о чем идет речь, – сказал судья звучным голосом, – это из последней части. Регент вступил в разговор. – Да в той самой, что служит отражением первого стретто. Тема, которая повторяется в финале. Остального она уже не слышала, потому что музыкант, наклонившись, промурлыкал: – Возможно, когда вы вернетесь в Йорк, я зайду к вам сюда. Надеюсь, миссис Бердсли не будет возражать. Отец неуклюже улыбнулся и произнес: – Эта тема… э-э… одна из моих самых любимых. Это вариации, имитирующие лютню. Все молчали. – Да нет же, отец, это не лютня, это звучит скорее как рожок. – Да, ты права дорогая, – пробормотал он. Регент вопросительно посмотрел на нее, а затем снова обратился к викарию: – Я спрашивал, однако, не об этом. Я насчитал пять вступлений в тему и как эхо это стретто в самом конце. Он обратился к Корделии. – Сыграйте еще раз, пожалуйста, мисс Шалстоун. Корделия вздохнула. Он еще не задал вопроса и она не знала, сколько нот сыграть. И она сыграла больше, чем было нужно по их договоренности. Довольный собой регент кивнул: – Ну вот, я слышу пять вступлений. Как это сложно и насколько мастерски сделано. Она успокоилась. – Благодарю вас, – сказал викарий, стараясь скрыть смущение, поглядывая на нее и недоумевая, почему она не сыграла оговоренного числа звуков. К огорчению Корделии, регент продолжал: – Мой вопрос состоит вот в чем: поскольку вы зеркально отразили переход к малой ноне здесь, почему вы не повторили этот прием в конце? Почему вы не ввели его в стретто? Поскольку викарий не мог ответить на этот вопрос, она сказала: – Он хотел… – Если вы не против, мисс Шалстоун, я бы желал услышать мнение вашего отца. Его светлость отошел от колонны и в волнении посмотрел на викария. – Мне не хотелось, – слабо сказал викарий. – Да, но почему? Это было бы удачным местом, чтобы еще больше подчеркнуть повторение темы, если тема действительно сосредоточилась в этой части, или нет? Ее отец беспомощно дергал себя за ухо. – Да-да, конечно, но это не совсем так… Вот напасть – он всплеснул руками. – Я и сам не знаю. Хотите получить ответ – спросите мою дочь. Он встал и направился к двери, оттолкнув руку Гонорины, которая пыталась удержать его. На мгновение застыл у двери. И, сердито взглянув на герцога, которого быстро отыскал глазами, сказал ему: – Я полагаю, вы довольны, что эксперимент обернулся таким образом. – И быстро вышел из комнаты. Сердце Корделии замерло. Она не могла сердиться на отца. По крайней мере он знал, когда надо было сдаться. Все взоры обернулись к ней, и она, выдавив на лице улыбку, сказала неловко: – Видите ли, он боится общества. Он не привык вот так разговаривать о музыке. Казалось, регент негодовал. – Чепуха! Он весь вечер был мил и предупредителен. Это был очень простой вопрос, а все, что он ответил, – чепуха. – Он повернулся к Гонорине, сердито покачивая головой. – Что здесь происходит? Он все время обращался к своей дочери по самому ничтожному поводу и, похоже, совсем не знает своих собственных произведений. Он сам сочинял свою музыку или нет? Гонорина беспомощно смотрела на Корделию, а та старалась подобрать какое-нибудь объяснение всему этому. И вдруг из глубины комнаты донесся знакомый голос. – Нет, это сочинял не он. Музыкант, стоящий рядом с Корделией, открыл рот от изумления, а регент развернулся на своем стуле, чтобы взглянуть на Себастьяна, который после столь дерзкого заявления вышел на середину комнаты. – Он что, украл их? – спросил регент. Себастьян посмотрел на Корделию и покачал головой. – Не совсем. Это сочинения мисс Шалстоун. Теперь все опять посмотрели на нее, а она в смущении заерзала на скамье. По крайней мере музыкант наконец отошел от нее. Его явно не интересовала женщина, которая было не просто дочерью викария. Судья Хартфорд посмотрел на Корделию. – Что имеет в виду его светлость, Гонорина? – Боюсь, вы были слишком проницательны для нас. – Гонорина постаралась говорить весело и улыбаться, будто все это была просто шуткой. – Я, конечно, поступила ужасно, но, надеюсь, вы простите меня. Я заключила пари с лордом Веверли, что Корделия сможет выдать своего отца за композитора. Девушка вздохнула. Она боялась поднять глаза на гостей и понять, что они думают о выдумке Гонорины. Корделия глядела на одну из обманок на стене. Картина изображала дверь в сад, и Корделии хотелось, чтобы это была настоящая дверь, за которой бы скрывался настоящий сад, в котором можно исчезнуть. – Пари? – громко произнес судья. – Такую шутку вы, Гонорина, сыграли со своими друзьями? Гонорина улыбнулась ему. – Вы бы сами на это пошли, если бы слышали, как говорил его светлость, что мы все здесь, в Йорке, такие провинциалы и что нас так легко обмануть. Мне пришлось доказать ему, как он был не прав. – И она бросила на Себастьяна умоляющий взгляд. – Кроме того, я посчитала, что, может быть, веселая шутка покажет его светлости, как легко мои друзья уличат самозванца. Корделия украдкой взглянула на герцога: к счастью, он не сердился. Он смотрел на Гонорину, в уголках его рта играла улыбка, брови его были подняты. Гонорина весело играла веером. – Корделия была счастлива помочь мне, потому что ей тоже не понравились эти слова. Мы, провинциалы, должны держаться вместе. Поскольку с некоторых пор она сама сочиняет музыку, ей было нетрудно подготовить отца к представлению одной из своих пьес. – И она притворно вздохнула. – Но вас можно было провести лишь на мгновение. – Это было нечестно, – заявил Себастьян, вступив со всей страстью в разговор. – Корделия хотела доказать, что правы были вы, а не я. |