Онлайн книга «Обрыв»
Он задумался, и Марфенька, чистая, безупречная, с свежим дыханием молодости, мелькнула у него в уме. Его тянуло домой, к ней и к бабушке, но радость свидания с старым товарищем удержала. — Ну, уж выдумают: труд! — с досадой отозвалась Ульяна Андреевна. — Состояние есть, собой молодец: только бы жить, а они — труд! Что это, право, скоро все на Леонтья будут похожи: тот уткнет нос в книги и знать ничего не хочет. Да пусть его! Вы-то зачем туда же?.. Пойдемте в сад… Помните наш сад?.. — Да, да, пойдемте! — пристал к ним Леонтий, — там и обедать будем. Вели, Оленька, давать, что есть — скорее. Пойдем, Борис, поговорим… Да… — вдруг спохватился он, — что же ты со мной сделаешь… за библиотеку? — За какую библиотеку? Что ты мне там писал? Я ничего не понял! Какой-то Марк книги рвал… — Ах, Борис Павлович, ты не можешь представить, сколько он мне горя наделал, этот Марк: вот посмотри! Он достал книги три и показал Райскому томы с вырванными страницами. — Вот что он сделал из Вольтера: какие тоненькие томы «Dictionnaire philosophique» [70] стали… А вот тебе Дидро, а вот перевод Бэкона, а вот Макиавелли… — Что мне за дело? — с нетерпением сказал Райский, отталкивая книги… — Ты точно бабушка: та лезет с какими-то счетами, этот с книгами! Разве я затем приехал, чтобы вы меня со света гнали? — Да как же, Борис: не знаю там, с какими она счетами лезла к тебе, а ведь это лучшее достояние твое, это — книги, книги… Ты посмотри! Он с гордостью показывал ему ряды полок до потолка, кругом всего кабинета, и книги в блестящем порядке. — Вот только на этой полке почти все попорчено: проклятый Марк! А прочие все целы! Смотри! У меня каталог составлен: полгода сидел за ним. Видишь!.. Он хвастливо показывал ему толстую писаную книгу, в переплете. — Все своей рукой написал! — прибавил он, поднося книгу к носу Райского. — Отстань, я тебе говорю! — с нетерпением отозвался Райский. — Ты вот садись на кресло и читай вслух по порядку, а я влезу на лестницу и буду тебе показывать книги. Они все по нумерам… — говорил Леонтий. — Вон что выдумал! Отстань, я есть хочу. — Ну, так после обеда — и в самом деле теперь не успеем. — Послушай: тебе хотелось бы иметь такую библиотеку? — спросил Райский. — Мне? Такую библиотеку? Ему вдруг как будто солнцем ударило в лицо: он просиял и усмехнулся во всю ширину рта, так что даже волосы на лбу зашевелились. — Такую библиотеку, — произнес он, — ведь тут тысячи три: почти все! Сколько мемуаров одних! Мне? — Он качал головой. — С ума сойду! — Скажи: ты любишь меня, — спросил Райский, — почему? — Еще бы! Из нужды выручал, оттаскал за волосы всего два раза… — Ну, так возьми себе эти книги в вечное и потомственное владение, но на одном условии… — Мне, взять эти книги! — Леонтий смотрел то на книги, то на Райского, потом махнул рукой и вздохнул. — Не шути, Борис: у меня в глазах рябит… Нет, vade retro [71] … Не обольщай… — Я не шучу. — Бери, когда дают! — живо прибавила жена, которая услышала последние слова. — Вот, она у меня всегда так! — жаловался Леонтий. — От купцов на праздники и к экзамену родители явятся с гостинцами — я вон гоню отсюда, а она их примет оттуда, со двора. Взяточница! С виду точь-в точь Тарквиниева Лукреция, а любит лакомиться, не так, как та!.. Райский улыбнулся, она рассердилась. — Подь ты с своей Лукрецией! — небрежно сказала она, — с кем он там меня не сравнивает? Я — и Клеопатра, и какая-то Постумия, и Лавиния, и Корнелия, еще матрона… Ты лучше книги бери, когда дарят! Борис Павлович подарит мне… — Не смей просить! — повелительно крикнул Леонтий. — А мы что ему подарим? Тебя, что ли, отдам? — добавил он, нежно обняв ее рукой. — Отдай: я пойду — возьмите меня! — сказала она, вдруг сверкнув Райскому в глаза взглядом, как будто огнем. — Ну, если не берешь, так я отдам книги в гимназию: дай сюда каталог! Сегодня же отошлю к директору… — сказал Райский и хотел взять у Леонтия реестр книг. — Помилуй: это значит, гимназия не увидит ни одной книги… Ты не знаешь директора? — с жаром восстал Леонтий и сжал крепко каталог в руках. — Ему столько же дела до книг, сколько мне до духов и помады… Растаскают, разорвут — хуже Марка! — Ну, так бери! — Да как же вдруг этакое сокровище подарить! Ее продать в хорошие, надежные руки — так… Ах, боже мой! Никогда не желал я богатства, а теперь тысяч бы пять дал… Не могу, не могу взять: ты мот, ты блудный сын — или нет, нет, ты слепой младенец, невежа… — Покорно благодарю… — Нет, нет — не то, — говорил, растерявшись, Леонтий. — Ты — артист: тебе картины, статуи, музыка. Тебе что книги? Ты не знаешь, что у тебя тут за сокровища! Я тебе после обеда покажу… — А! Ты и после обеда, вместо кофе, хочешь мучить меня книгами: в гимназию! — Ну, ну, постой: на каком условии ты хотел отдать мне библиотеку? Не хочешь ли из жалованья вычитать, я все продам, заложу себя и жену… — Пожалуйста, только не меня… — вступилась она, — я и сама сумею заложить или продать себя, если захочу! Райский поглядел на Леонтья, Леонтий на Райского. — За словом в карман не пойдет! — сказал Козлов. — На каком же условии? Говори! — обратился он к Райскому. — Чтоб ты никогда не заикался мне о книгах, сколько бы их Марк ни рвал… — Так ты думаешь, я Марку дам теперь близко подойти к полкам? — Он не спросится тебя, подойдет и сам, — сказала жена,чего он испугается, этот урод? — Да, это правда: надо крепкие замки приделать, — заметил Леонтий. — Да и ты хороша: вот, — говорил он, обращаясь к Райскому, — любит меня, как дай бог, чтоб всякого так любила жена… Он обнял ее за плечи: она опустила глаза, Райский тоже; смех у ней пропал из лица. — Если б не она, ты бы не увидал на мне ни одной пуговицы, — продолжал Леонтий, — я ем, сплю покойно, хозяйство хоть и маленькое, а идет хорошо; какие мои средства, а на все хватает! Она мало-помалу подняла глаза и смотрела прямее на них обоих, оттого, что последнее было правда. — Только вот беда, — продолжал Леонтий, — к книгам холодна. По-французски болтает проворно, а дашь книгу, половины не понимает; по-русски о сю пору с ошибками пишет. Увидит греческую печать, говорит, что хорошо бы этакий узор на ситец, и ставит книги вверх дном, а по-латыни заглавия не разберет. Opera Horatii [72] — переводит «Горациевы оперы»!.. |