Книга Неземная, страница 36 – Синтия Хэнд

— Потрясающе, — невозмутимо говорю я.

Она хмурится, — Я рада за Анжелу. — Она заходит в мою комнату и садится рядом на кровать. — Думаю, это здорово, что у тебя появился друг-ангел.

— Думаешь?

— Конечно. Будь осторожна, вот и все.

— Хорошо, потому что все знают, какой Анжела хулиган.

— Ты чувствуешь, что можешь быть рядом с Анжелой, — говорит она. — Я понимаю это. Но все ангелы разные. Не как обычные друзья. Ты никогда не знаешь, каковы их настоящие намерения.

— Не слишком ли много паранойи?

— Просто будь осторожна, — говорит она.

Она даже не знает Анжелу. Или ее назначение. Она не знает, как Анжела забавна и умна, все классные вещи, что я знаю про нее.

— Мам, — нерешительно говорю я. — Сколько времени тебе понадобилось, чтобы получит все части своего назначения? Когда ты узнала — абсолютно точно — что нужно делать?

— Я не знала. — Ее глаза на несколько секунд стали печальными, а затем выражение сменилось на защищающее и все ее тело стало жестким.

Она думает, что сказала слишком много. Она не собирается ничего больше не говорить.

Я вздохнула.

— Мам, почему ты не можешь просто рассказать мне?

— Я имею в виду, — она продолжает, не слыша моего вопроса, — что я не всегда знаю абсолютно точно. Не абсолютно. Весь процесс обычно самоочевидный.

Мы слышим взрыв музыки, когда Джеффри выходит из комнаты и топает своими огромными ногами по коридору до ванной. Когда я вновь смотрю на маму, она как обычно жизнерадостна.

— Кое-что ты должна принять на веру, — говорит она.

— Да, я знаю, — безропотно говорю я, и ком встает в горле. Я хочу задать так много вопросов, но она никогда не захочет ответить на них.

Она никогда не посвящает меня в свой тайный мир ангелов, и я не понимаю почему.

— Мне следует поспать, — говорю я. — Завтра Большая Презентация по Истории Британии.

— Все верно, — говорит она.

Она выглядит опустошенной. Фиолетовые тени под глазами. Я даже заметила несколько тонких линий в уголках глаз, которых я никогда раньше не видела.

Ей можно дать слегка за сорок, что очень хорошо, учитывая, что ей сто восемнадцать лет, но я никогда не видела ее столь изнуренной.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, кладя свою руку на её. Кожа холодная и влажная, и это поражает меня.

— Я в порядке, — она вытягивает свою руку из-под моей. — Это была долгая неделя.

Она встает и идет к двери.

— Готова? — она тянется к выключателю.

— Да.

— Спокойной ночи, — говорит она и выключает свет.

На мгновение она задерживается в дверях, ее силуэт подсвечивает светом из коридора.

— Я люблю тебя, Клара, — говорит она. — Не забывай это, хорошо?

Мне хочется плакать. Как мы допустили такое большое расстояние между нами за столь короткий срок?

— Я тоже тебя люблю, мам.

Затем она выходит и закрывает дверь, я остаюсь в темноте одна.

— Еще один разок, — говорит Анжела. — Твои волосы такие… раздражающие!

— Я рассказывала тебе, — говорю я.

Она сбрызгивает мои волосы токсичным облаком лака для волос. Я кашляю. Когда мои глаза прекратили слезиться, я посмотрелась в зеркало.

Королева Элизабет возвращается. Она не выглядит смешно.

— Думаю, мы на самом деле могли достигнуть земли А.

— Были ли сомнения? — говорит Анжела, поправляя очки на носу. — Я занимаюсь большей частью разговоров. Ты должна просто стоять и хорошо выглядеть.

— Легко сказать, — ропчу я. — Этот наряд, должно быть, весит сто фунтов.

Она закатила глаза.

— Подожди секунду, — говорю я. — Когда ты начала носить очки? У тебя ж отличное зрение.

— Это мой костюм. Ты играешь королеву. Я играю прилежного студента. Студента, который знает все, что нужно знать про эпоху королевы Элизабет.

— Вау. Ты больна, знаешь?

— Да ладно, — говорит она. — Скоро прозвенит звонок.

Другие студенты пропускали меня, что позволило последовать за Анжелой в холл. Я пыталась улыбаться, когда на меня показывали, перешептываясь. Мы останавливаемся прямо перед дверью кабинета Британской истории.

Анжела повернулась и начинала играть с моим платьем.

— Красивые рюши, — дразнит она.

— Ты и так у меня в долгу.

— Жди здесь, — она немного нервничает. — Я позову тебя.

После того, как она заходит в класс, я остаюсь в холле, слушая и ожидая своего звездного часа. Вдруг, мое сердце забилось быстрее: я слышу, как Анжела спрашивает, а мистер Эриксон отвечает. Класс смеется, когда он что-то говорит.

Я решила понаблюдать за этим через крошечное прямоугольное окно в класс. Анжела стоит перед классом, указывая на плакат изображающий хронологию жизни королевы Элизабет, который мы состряпали на скорую руку.

Она планирует объявить меня после смерти королевы Марии. Это может произойти в любой момент, поэтому я делаю глубокий вздох и встаю так прямо, насколько позволяет мне вес платья.

Кристиан там. Я могу видеть его через окошко, сидящего в первом ряду, положив голову на руки.

У Кристиана изящный профиль.

— Так что без лишних слов, — наконец громко говорит Анжела. — Я представляю вам Ее Королевское Высочество, королеву Элизабет, первую из дома Тюдор, королеву Англии и Ирландии…

— Такер, открой дверь.

Дверь распахивается, и я вхожу, стараясь держать равновесие, как только могу. Осторожно, чтобы не спотыкнуться в таком массивном платье, я величаво прохожу перед классом и встаю рядом с Анжелой. Кажется, класс испускает коллективный вздох.

Конечно, мы не смогли полностью скопировать реальное платье с портрета Элизабет, распечатанное с Википедии. Оно инкрустировано изумрудами и рубинами и сделано из метров и метров дорогих тканей, но мама Анжелы сделала превосходную имитацию.

Платье имеет насыщенный золотистый цвет с рисунком из серебряной парчи и белую шелковую нижнюю рубашку, которая выглядывает из рукавов. Горячим глеем мы приклеили искусственный жемчуг и стекло, имитирующее драгоценные камни, по краям. Корсет утягивал меня в талии, а пышная юбка доходила до пола. Воротники на моей шее и запястьях выполнены из жесткого белого кружева и украшены искусственным жемчугом. В довершении всего мое лицо почти белое, что, как предполагается, символизирует чистоту Элизабет, с красными губами. Анжела разделила мои волосы прямым пробором посередине и свернула в сложный плетеный пучок сзади. Затем сверху возложила короноподобный головной убор, сделанный из проволоки и жемчуга, самая крошечная из которого висела посередине моего лба, и длинного куска белого бархата, который ниспадал сзади, словно вуаль невесты.