Книга Поселок, страница 69 – Кир Булычев

* * *

Они собрались все вместе, только без ребятишек. Из младших пришла лишь Фумико, сестренка Казика. Она все эти дни ни с кем не играла, но не плакала — они с Казиком никогда не плакали. Она ходила как автомат, не слыша и не видя ничего. Не было и Старого. Старый простудился и третий день не вставал.

В большой комнате Сергеева было свободнее: трое отсутствующих — много для маленького поселка. Сразу чувствуешь, что их нет, что рядом пустые места.

— Мы уходим, — сообщил Сергеев. — Мы уходим с Олегом, потому что ждать нельзя.

— Еще рано, — сказал Вайткус, — у меня ничего не поспело.

— Ребята собрали грибов, — ответил Сергеев. — В этом году лето очень теплое, и нет гарантии, что тепло продержится. Ты помнишь, как два лета назад сначала была жара, а потом пошел снег? Это может повториться. А сейчас уже больше недели стоит тепло, и снег у перевала должен подтаять.

— Мы вдвоем пойдем, — добавил Олег. — Нам много еды не надо.

— Олег прав, — подтвердил Сергеев.

— А что это изменит? — вдруг вмешалась мать.

Олег понимал, что она сейчас будет придумывать аргументы против этого похода, он ждал, что она начнет говорить об этом. Ей казалось, что если она будет говорить умно и убедительно, то ее поймут, послушают, и Олег останется с ней.

— Нет никакой гарантии, что вы сможете хоть как-то наладить связь.

— Мама, я все это уже слышал, — произнес Олег. Остальные молчали, понимая, что именно он должен ответить матери. — Двадцать лет назад не было времени. Корабль был мертв, холоден, оба связиста погибли, ты же знаешь, и капитан погиб — все, кто был на пульте управления, погибли. Тогда надо было выжить, все думали, как уйти, никто не думал, чтобы остаться и замерзнуть на корабле, правда?

— Правда, — подтвердил Вайткус.

— Если наши заблудились, не могут вернуться, наша надежда — корабль.

— Не говори чепухи, — сказала мать. — Корабль в горах.

— Мама, мы долго все обсуждали. Если мы наладим связь, наш сигнал перехватят. Понимаешь? Пока эта экспедиция здесь, есть шанс, что наш сигнал услышат.

— Такого шанса нет, — упрямилась мать. — Сигнал космической связи — гравиграмма. А у них здесь планетарная связь. Радиосигналы. Зачем лелеять несбыточные надежды?

Глаза у Ирины были влажными, она еле сдерживалась, чтобы не заплакать, и оттого лицо ее было злым и напряженным.

— В тот-то и дело, — объяснил Сергеев, — что мы постараемся наладить не космическую связь, а планетарную.

— Вам ее не наладить.

— Ее наладить легче. Потому мы и идем, мама, именно сейчас. Когда мы догадались об этом, я чуть не запрыгал от радости.

— И молчали? — спросила Ирина.

— Вайткус знает, — ответил Сергеев. — И Старый тоже. Но мы не хотели говорить об этом заранее.

— Глупые тайны, — проговорила Линда. — Никому не нужные тайны.

Она тоже не хотела, чтобы Сергеев уходил.

Олег смотрел на старших. Все было решено.

Теперь судьба поселка в его руках. И в руках Сергеева. И надо успеть.

И в этот момент дверь хижины распахнулась, чуть не порвались веревки, которые держали ее.

Старый громоздким силуэтом возник на пороге.

Он не вошел в дом. Он медленно оглядел сидевших за столом.

— Борис, этого еще не хватало! — Появление Старого подарило Ирине возможность сорвать на нем злость, даже ненависть к людям, которые угрожают жизни Олежки. — Ты же болен! Ты сошел с ума. Уйди, уйди!

Старый засмеялся. И это было очень странно. Время не подходило для смеха.

— Идиоты, — сказал он весело. — И я главный идиот.

— Садись, — предложила Линда, поднимаясь, чтобы помочь Старому. Может быть, она подумала, что Старый бредит.

— Да послушайте вы меня, — кивнул Старый. Он подошел к столу, уперся в него единственной рукой, и свет коптилки отразился в его глазах. — Мы говорили, как бы нам починить планетарную связь на «Полюсе». Говорили?

— Конечно, — кивнул Сергеев.

— Только последние идиоты могли тратить на это время, — произнес Старый торжественно. — Потому что планетарную связь не надо чинить.

— Почему? — спросил Вайткус.

— Да потому, что ее надо просто включить!

— Ты что имеешь в виду? — спросил Сергеев, который уже понял, что Старый не бредит. Старый что-то придумал.

— Кто мне ответит, где, кроме узла связи, на корабле есть передатчик?

— Ты прав, — почти сразу отреагировал Сергеев. — Мы самые последние идиоты.

— Что он имеет в виду? — спросил Олег.

— Проще простого, — сказал Сергеев. — Передатчик есть на катере. На спасательном катере, который остался на «Полюсе».

— А насколько мне известно, — добавил Старый, — передатчик катера совершенно цел. И мы не думали о нем, потому что нам не приходило в голову, что можно выйти на связь с кем-то на этой проклятой планете.

Стало очень тихо, словно Старый сказал эти слова на непонятном языке. И каждый для себя переводил их.

— Ого, — пробасила в тишине Луиза. — Это же меняет дело.

Это меняет дело, повторил про себя Олег. Это меняет дело. За минуту до слов Старого путешествие к кораблю было жертвой, подчинением холодной и разумной Необходимости. Каждый шаг к кораблю уводил от Марьяны и отнимал у нее и ребят шанс спасения. Минуту назад уже подчинившийся ненавистной Необходимости Олег проклинал поход и тех, кто заставил его идти к «Полюсу», все были врагами, потому что готовы были примириться с гибелью Марьяны… Идея Сергеева, хоть и дававшая некую тень надежды, не обещала надежды немедленной… Какое хорошее, доброе лицо у Старого. Какой он умный и мудрый. А почему не я? И тут же возникло, как удар, как позор, понимание, что о передатчике на планетарном катере должен был вспомнить он, Олег. И не нужно было никакого полета на воздушном шаре к реке. Уже давно, десять дней назад, две недели назад надо было лететь на «Полюс» и вызвать земную экспедицию…

— Я должен был подумать об этом раньше. — Сергеев был мрачен, будто слова Старого его не обрадовали.

И Олег понял почему: он был отцом Марьяны и думал сейчас так же, как Олег. И тогда впервые Олег ощутил свое родство с Сергеевым — они оба любят Марьяну.

— Чего же мы стоим? — Олег сначала услышал этот крик, а потом только понял, что это кричит он сам. — Надо сейчас же идти.

— Сначала соберем все по сусекам, — сказал Вайткус, — чтобы вы не померли с голоду.