Онлайн книга «Преисподняя. Адская бездна»
Деревянная пила ходила взад-вперед, вгрызаясь в кость руки. Судя по их усилиям и злости, они делали это впервые. Затем один из мужчин заметил, что Айк наблюдает за ними, и испуганно вскрикнул. Его товарищи выронили ножи и другие инструменты и перекрестились. Еще раз взглянув на свою руку, Айк пришел к выводу, что это неподходящее время и место, чтобы возвращаться в мир, и снова погрузился в долгую медитацию. Сердце забилось медленнее. Он вернулся к древним загадкам и парадоксам. «Быть может, мы лишь видим бесконечные сны в бесконечной ночи? Можно ли на самом деле проснуться? И как узнать, что ты уже не спишь?» Во второй попытке Айк увидел под собой реку окаменелостей. Мимо плыл сверкающий вихрь раковин; плавники и тонкие ребра выглядели очень красиво. Потом он услышал стук колес по рельсам, почувствовал плавное покачивание и обнаружил, что лежит лицом вверх на железнодорожной платформе, которая едет по туннелю. Окаменелости были не внизу, а наверху, вмурованные в каменный свод. Мимо проносились сотни миллионов лет давно угасшей жизни. Айк закрыл глаза и вернулся к размышлениям. «Темная сторона Луны на самом деле не темная. Половину времени ее освещает Солнце. Что написано там, где наша слепота не позволяет видеть?» Вынырнув на поверхность в третий раз, Айк почувствовал приставленный к горлу нож. Железнодорожная платформа по-прежнему раскачивается из стороны в сторону. Либо путешествие очень длинное, либо прошло лишь несколько минут. Не открывая глаз, Айк слушает, как человек, держащий нож, проклинает его на незнакомом языке. Явственно чувствуется его ненависть и страх. Он думает, что убивает дьявола. Намерение убийцы благородно, но ему не суждено осуществиться. Айк знает, что ангела невозможно убить — только запереть. Эту весть он должен передать миру. Необходимо демонтировать все колонии, вывести всех мужчин, женщин и детей, запечатать преисподнюю. Человечество забрело в лес, в котором хозяйничает опасный зверь. Если кто-то случайно освободит зверя, катастрофа неминуема. Ангел должен остаться в изоляции, глубоко под землей, лишенный солнца. Айк открыл глаза, собираясь объяснить все это убийце. Хриплый шепот еще больше испугал незнакомца, который разразился потоком проклятий, перемежающихся с именем Аллаха. Нож поднялся, чтобы вонзиться в грудь Айка. Айку ничего не оставалось, кроме как убить своего мнимого убийцу. С быстротой мысли он заставил свою руку нанести смертельный удар. Такая тактика непременно привела бы к успеху, остановив нож… будь у него правая рука. Короче говоря, контратака была плодом его воображения. Не встретив препятствия, нож устремился вниз. Айк хотел посмотреть, как глубоко вонзится лезвие. К удивлению обоих, нож отскочил от грудины, и из-под него посыпались искры. По всей видимости, подумал Айк, его тело отчасти окаменело, и это стало первым веским доказательством. Убийца опомнился. Нож опять взлетел вверх, на этот раз нацелившись в живот. Да будет так, подумал Айк. Он ничего не мог сделать, чтобы предотвратить смерть. Все добытые с таким трудом открытия пропадут втуне. Мир будет жить без его предупреждения. В это мгновение над убийцей нависла какая-то стройная фигура. Ладонь обхватила его подбородок. Голова убийцы резко повернулась. За головой последовало тело — отделилось от поезда и исчезло во тьме. К Айку склонилось озабоченное лицо. Оно принадлежало молодому человеку с глазами старика. Похоже, насилие не доставляло ему удовольствие. Американец, догадался Айк. — Я спал, — извинился мужчина. — Я тоже, — прошептал Айк. — Беквит, — представился незнакомец. — Я тот, кто тебя уложил. — Я твой пленник? — Мой… что? Нет, конечно. Айк попытался вспомнить, что произошло. Подобно убийце из сна, его остановили в тот момент, когда он собирался пронзить врага. В решающее мгновение, уже в движении, его запястье взорвалось. Теперь Айк понял. Ему отстрелили руку. — Твоя работа? Беквит поморщился. — И далеко ты был? — спросил Айк. Хотя это не имело особого значения. В любом случае фантастический выстрел. — Больше четырехсот ярдов. Интересно. Этот человек запомнил схему выстрела. — Орлиный глаз, — сказал Айк. — Что? — У тебя талант. Беквит нахмурился. — Ну да, стрелять хороших парней? — Он распахнул рубашку Айка и грубоватыми солдатскими движениями ощупал раны на груди, не задерживаясь на тех, что не представляли опасности. Озабоченность в его взгляде сменилась облегчением. — Он тебя просто порезал. А мне казалось, что убил. — И убил бы, — сказал Айк. — Если бы не ты. На этот раз Беквит принял отпущение грехов. Айк увидел, что виноватое выражение исчезло с его лица. Затем начал терять сознание. — Держись, — сказал Беквит. — Мы почти вышли. Но Айк был на шаг впереди. Он уже вышел. Двое портовых рабочих оставили чудовище на берегу, торопясь на большую вечеринку, или луау. [32] В мозгу Айка звучали их голоса. Их наняли посидеть с ним час или два, но уроженцы острова были напичканы суевериями. Парни не сомневались, что он умирает, и не хотели, чтобы его дух преследовал их. Кроме того, сюда вместе с «членами семей» прилетели кинозвезды и знаменитые рок-музыканты, а американское посольство оплатило расходы на вечеринку, и это значит, что музыка и барбекю будут потрясающими. Поэтому они бросили его в тени пальмы. Там Айк лежал на нейлоновых носилках. Ветер перебирал его длинные седые волосы. Он слушал плеск разбивающихся волн и шелест песка. Отделял друг от друга запахи: морские водоросли, мертвая чайка, а вдалеке древесный уголь и жареная свинина. Солнечный свет заполнил легкие. Ни одна из этих приятных мелочей не мешала долгой медитации. Они были не более и не менее реальны, чем дом, который он возводил в своем сознании. Там, с внешней стороны век, Великая Иллюзия вновь меняет свой облик, вот и все. Он продолжит собирать фрагменты пляжа для своего воображаемого дома. Именно тогда песня нашла его. Мысли прервались. «Тот же голос, та же песня». Звук доносился со стороны океана, и поначалу Айк подумал, что преисподняя снова охотится за ним. Он не слышал этой мелодии много лет, с тех пор как песня подняла его с постели, оторвала от Али и увлекла под землю, к ангелу. Не открывая глаз, Айк негромко застонал. Дом на зеленом холме рассыпался в прах. «Пускай я стар, пускай устал… — пел голос. Молодой, а не старый, — я снова мир пройти готов, и травы мять, и с неба рвать, плоды земные разлюбив, серебряный налив луны…» |