Книга И буду век ему верна?, страница 33 – Татьяна Полякова

Парень нахмурился и отступил на шаг, а я загрустила, впервые заподозрив: что-то со мной не так, потому что и остальные отступили, а потом и вовсе убрались восвояси. Чтобы не утруждать себя мыслями на этот счет, я поторопилась все списать на собак. Как бы то ни было, а после того случая ко мне никто не цеплялся. Подозреваю, что меня считали городской сумасшедшей, чем-то вроде местной достопримечательности. Шпана не лезла ко мне, а мне они были по фигу. Правда, присутствовать ранее при таком спектакле, как сейчас, не приходилось. Прикидывая, стоит вмешиваться или нет, я все-таки свистнула, протяжно и высокохудожественно, словно собак подзывала. Мои лохматые спутники насторожились и на всякий случай продемонстрировали клыки.

– Отпустите парня, – крикнула я, когда подростки, будто по команде, повернули ко мне головы. Один что-то буркнул, но я не расслышала и пошла к ним не спеша. До них оставалось метров двадцать, когда ребята, не сговариваясь, двинули в ближайший двор, где вскоре и исчезли. Парень в бейсболке с недоумением посмотрел им вслед, потом перевел взгляд на меня.

– Могу проводить до остановки, – бросила я, проходя мимо. – Здесь лучше в одиночку не шастать. – Парень все еще стоял, таращась по сторонам, должно быть, не успел прийти в себя. – Шевелись, – поторопила я, не оборачиваясь. Он догнал меня и пошел рядом, косясь на собак.

– А вы кто? – спросил он. Голос был хрипловатый, и я подумала, что вовсе он не парень, а взрослый мужик. Мужикам положено знать, что на улицах следует соблюдать осторожность.

– Вы кто? – повторил он.

– Дворник.

– Кто?

– Улицы мету, есть такая профессия, не слышал?

– А почему они вас послушали?

– Не знаю. Должно быть, собак испугались.

– Ваши собаки?

– Общественные.

– Спасибо вам, – словно опомнившись, сказал он.

Мы как раз вышли к остановке, здесь горели фонари, движение на дороге особо бойким не назовешь, но машины проезжали, и я решила, что парень, или кто он там, был теперь в безопасности.

– Троллейбусы уже не ходят, – сказала я. – Но чуть дальше есть стоянка такси.

В этот момент я обратила внимание на то, что спасенный стоит столбом и на меня пялится. В свете фонаря я наконец разглядела его физиономию. Лет тридцати, одет в джинсы, ветровку на молнии, на ногах кроссовки. На студента не тянет, на бродягу не похож.

– Вы… – сглотнул он и замолчал, предоставив мне возможность гадать, что он собирался произнести.

– Я, и что?

– Вы такая красивая, – брякнул он.

– Серьезно? Хорошая новость.

Я повернулась с намерением уйти, но он вдруг схватил меня за руку.

– Подождите. Можно я вас провожу?

– Куда?

– Но вы ведь где-то живете?

– Тебе сейчас едва по шее не надавали. Все еще тянет на приключения?

– Мне некуда идти, – заявил он.

– И что?

– Ну… денег тоже нет, так что отбирать нечего. Так можно?

Я вздохнула, приглядываясь к нему.

– Откуда тебя черт принес без денег?

– Давайте я вам по дороге расскажу.

И мы отправились переулком в сторону моего дома. История, которую он поведал, особенно меня не впечатлила. Застукал любимую девушку с приятелем и ушел, громко хлопнув дверью, оставив в совместном съемном жилье кое-какие вещи и разбитые надежды.

– Что, так и будешь по улицам шататься? – проявила я интерес. – Шел бы к родственникам или друзьям.

– Родственников нет, к друзьям неудобно. Придется объяснять… А вы… вы одна живете?

– Тебе никто не говорил, что чужое нахальство раздражает? – притормозив, поинтересовалась я. Он скорбно вздохнул, а я рассмеялась. – Ладно, пошли ко мне. Расскажешь про свою девушку.

Моя доброта объяснялась просто: в ту ночь оставаться одной не хотелось, и собаки в этом смысле вовсе не помогали. Избавиться от мыслей о Стасе не получалось, вот я и решила: послушаю парня, авось он избавит меня своей болтовней от досужих воспоминаний.

Если и была у него девушка, так он о ней предпочел помалкивать. Трусил рядом, посматривая на меня, и все норовил заглянуть в глаза. Когда мы вошли в квартиру, спросил с любопытством:

– Это коммуналка?

– Точно.

– А соседи?

– Съехали. Нашли свое счастье. Собирались комнаты сдать, но все недосуг. Жду, может, поселится кто, будет веселее.

Я поставила на плиту чайник, парень пристроил бейсболку на вешалку, ветровку снял и присел за стол. Волосы у него оказались светлыми, а глаза голубыми. Симпатичный.

– Есть хочешь? – спросила я.

– Нет, спасибо. Чаю, если можно. Меня Славой зовут. А вас?

– Фенькой.

– Фенькой?

– Ефимией Константиновной, но нормальный человек это не выговорит, так что лучше Фенька. Ляжешь в комнате Мин херца, одеяло и подушку я принесу. С краном в ванной поаккуратней.

Славка прихлебывал чай из чашки и разглядывал меня, глупо улыбаясь. Стало ясно, уединиться в комнате он не спешит.

– Вы сказали, Мин херц…

– Ну, сказала.

– Это вы соседа так зовете? Почему?

– Потому что имя у него Петр Алексеевич.

– А-а, – протянул Славка. – Понятно. Интересуетесь историей?

– Нет, только погодой на следующий день.

– Погодой?

– Я же дворник.

– Странно, что девушка вроде вас выбрала такую профессию. Вы приезжая?

– Похоже, я дурака сваляла, – хмыкнув, заметила я. – Хочешь рассказать о себе, пожалуйста, выслушаю, хоть и без удовольствия. А на твои вопросы мне отвечать лень.

Однако это его не остановило. С интервалом в пару минут он поинтересовался:

– Часто вы по ночам гуляете?

Я вздохнула и удалилась в свою комнату, взяла одеяло и подушку, вручила их погрустневшему Славке и пожелала ему спокойной ночи. Вернулась в свою комнату и легла на диван.

– Феня, – позвал он, покорябавшись в дверь, – вы уже спите?