Онлайн книга «Потерянный рай»
|
Стремился, хоть надеяться не смел На столь удачный случай; но внезапно, Сверх чаянья, сбылось, чего желал: Праматерь углядел. Совсем одна, Овеянная облаком густым Душистых запахов, среди сплошных Багряных роз, она, видна едва, Склонялась то и дело, и цветы Тяжёлые, в накрапе золотом, Пунцовом и лазоревом, к земле Поникшие, лишённые опор, Приподымала, стебли распрямив, И бережно плетями гибких мирт Подвязывала розы, ни на миг Не помышляя, что она сама - Прекраснейший, беспомощный цветок, Что ныне так далёк её оплот Надёжнейший, а буря так близка! Враг близился; прополз немало троп, В тени роскошных кедров, пиний, пальм, То явно извиваясь, то скользя Украдкой в цветниках, в рядах густых Кустов, прилежной Евиной рукой Посаженных. Сравниться не могло С волшебным этим райским уголком Ничто: ни измышленные сады; Ни те сады, где оживал Адонис; Ни сад, которым некогда владел Преславный Алкиной, что у себя Гостеприимно сына принимал Лаэрта дряхлого; ни вертоград Правдивый, где мудрейший из царей Блаженствовал с египетской женой Прекрасной. Совершенством здешних мест Пленился Враг, но восхищённый взор На Еву особливо обращал. Так некто, в людном городе большом Томящийся, где воздух осквернён Домами скученными и клоак Зловоньем, летним утром подышать Среди усадеб и весёлых сел Выходит, жадно запахи ловя Сухой травы, хлебов, доилен, стад; Его пленяет каждый сельский вид И сельский звук; но ежели вблизи, Как нимфа, лёгкой поступью пройдёт Прелестная крестьянка, — все вокруг Внезапно хорошеет, а она Прекраснейшая в мире, и вместил Всю красоту её лучистый взор. С таким же восхищеньем Змий взирал На уголок цветущий, где приют Столь ранним утром Ева обрела. Телосложеньем Ангелу под стать Небесному, но женственней, милей, Невинностью изящною, любым Движением, она смиряла в нем Ожесточенье, мягко побудив Свирепость лютых замыслов ослабить. Зло на мгновенье словно отреклось От собственного зла, и Сатана, Ошеломлённый, стал на время добр, Забыв лукавство, зависть, месть, вражду И ненависть. Но Ад в его груди, Неугасимый даже в Небесах, Блаженство это отнял, тем больней Терзая Сатану, чем дольше он На счастье недостижное глядел; Наисильнейшей злобой распалясь, Намереньям губительным успех Суля, в себе он ярость горячил: "— Мечты, куда вы завели! Каким Обманом сладким охмелённый, мог Забыть — зачем я здесь! Нет, не любовь, А ненависть, не чаянье сменить На Рай — Геенну привлекли сюда, Но жажда разрушенья всех услад, За вычетом услады разрушенья; Мне в остальном — отказано. Итак, Удачу надобно не упустить. Вот женщина; она — одна и всем Доступна искусам. Её супруг,- Насколько я окрестность обозрел,- Находится не близко. Я страшусь Его мышленья высшего. Он горд И, несмотря на то, что сотворён Из праха, — мужественен и могуч. Воистину подобного нельзя Противника ничтожеством считать, Неуязвимого, когда я сам Подвержен боли; так унизил Ад И пытки обессилили меня, В сравненье с тем, каков я прежде был На Небесах. Пусть Ева хороша Необычайно и любви богов Достойна, — не страшна она, хотя Любовь и красота внушают страх, Коль скоро не подвигнуть супротив Такую ненависть, что тем сильней, Чем лучше под личиною любви Укрыта; это самый верный путь, Надёжный способ Еву погубить!" Так Враг людского рода говорил, Укрытый в Змие, злобный постоялец; Он к Еве направлялся не ползком, Как нынче, пресмыкаясь по земле, Волнами изгибаясь, но стоймя, Подобно башне, опершись на хвост, На основанье круглое, — клубы Спирально громоздящихся колец. Увенчанная гребнем голова, С карбункулами схожие глаза, Лоснящаяся шея, чей отлив Зеленоватым золотом мерцал, С надменной возвышались прямотой Над узловидным туловищем, плавно Скользившим по траве. Он был красив И привлекателен. Подобный гад Позднее не встречался никогда. С ним змиев не сравнить, в которых Кадм И Гермиона преображены В Иллирии вдвоём, ни божество Из Эпидавра, ни хвалёных змиев, Чью стать Аммон-Юпитер принимал Равно — Капитолийский, посетив Олимпию и Сципиона мать,- Героя Римского. Сперва путём Окольным Сатана, как бы страшась, Но алча, приближался; так моряк Искусный, управляя кораблём, Близ мыса или устья, где ветра Непостоянны, изменяет курс, Частенько перекладывая руль И паруса; так точно изменял Движенья Змий, свиваясь, и опять Упруго развиваясь, и клубясь |