Книга Гамп и компания, страница 25 – Уинстон Грум

— А почему это вас так заботит? — спрашиваю.

— А потому, что я чувак благородный и никому не позволяю себе в уши срать. А кто эти говноеды, которые не пускают меня во Всемирный совет церквей? Я аятолла Ирана, в конце концов. Я не пидорас какой-нибудь. Я большая шишка, врубаешься, ты, дуболом?

— Эй, погодите минутку, — говорит полковник Норт. — Мой подчиненный Форрест, может, и не самый умный человек здесь в округе, но негоже вам его обзывать.

— Я аятолла, кого хочу, того и обзываю. А если вам не по вкусу, то поцелуйте меня в жопу.

— Ну-ну, полегче, я полковник морской пехоты и ничьих жоп не целую.

Тут аятолла начинает хлопать себя по ляжкам и громко хохотать.

— Очень хорошо, полковник. Думаю, мы с вами сможем провернуть какой-нибудь бизнес.

Дальше полковник Норт начинает излагать аятолле суть своего предложения.

— Слушайте сюда, — говорит он, — некоторые из ваших корешей в Ливане захватили уйму наших людей в качестве заложников, и это доставляет серьезное расстройство президенту Соединенных Штатов.

— Ну да, — говорит аятолла. — Так почему вы просто туда не заявитесь и их не выручите?

— Это не так просто, — говорит полковник.

Аятолла начинает ехидно хихикать.

— Да, действительно. Вы еще будете мне об этом рассказывать. Я сам кое-что знаю о захвате заложников. Вспомните, что было, когда один из ваших придурковатых президентов заявился сюда и попытался поднасрать нашему славному предприятию по захвату заложников. Как там была его фамилия?..

— Это неважно, — говорит полковник. — Его там уже нет.

— Ну да, и об этом я тоже все знаю!

Аятолла опять начинает ржать и хлопать себя по ляжкам.

— Может, и знаете, — говорит полковник, — но слушайте сюда. Мы должны перейти к делу. Время — деньги, врубаетесь?

— Что такое для аятоллы время? — говорит тот, складывая ладони у груди.

Как раз тут один из парней в подгузниках ка-ак жахнет пару раз по здоровенному гонгу вроде того, что висел в массажной комнате у миссис Хопвелл, жены вице-президента «Кока-колы».

— Да, и кстати, о времени, — заявляет аятолла. — Мы тут как раз позавтракать собирались. А вы, ребята, сегодня уже поели?

— Никак нет, сэр, — вмешиваюсь я, а полковник Норт, тот одаривает меня неприязненным взором.

— Ну, раз так, — кричит аятолла, — то приступим к трапезе!

И с этими его словами сотня а-рабов вбегает в комнату, неся с собой подносы и тарелки со всеми сортами говна, какие только бывают на свете. Такой загадочной на вид пищи я в жизни своей не видел. Там есть большие груды чего-то вроде колбасин салями, завернутых в капустные листы, окороков, оливок, фруктов, вроде как творога — и я не знаю, чего еще. А-рабы разложили все это перед нами на большом персидском ковре и отступили, сложив руки на груди.

— Итак, мистер Гамп, чего бы вам хотелось откушать? — говорит аятолла.

— Может, бутерброд с ветчиной, — отвечаю.

— Помилуй аллах! — вопит аятолла. — Никогда ничего подобного здесь не говорите! Наш народ уже три тысячи лет не ест поганой ветчины! — Он начинает махать руками и снова хмуриться.

Тут полковник Норт совсем уже волком на меня смотрит, и уголком глаза я вижу, как парни в подгузниках начинают доставать свои мечи. Тут до меня доходит, что я что-то не то сказал, а потому я говорю:

— А как насчет нескольких оливок или чего-то такого?

Один а-раб начинает собирать для меня тарелку оливок, и я думаю, что тут все в порядке, потому как ветчины я уже на всю жизнь на свиноферме наелся.

Когда еду подают полковнику Норту, он начинает есть ее пальцами и без конца охает и ахает, какая же она славная. Тогда я тоже хватаю пальцами оливку-другую и кладу их в рот. Аятолла берет вилку и тоже начинает есть. При этом он вроде как удивленно поднимает брови, глядя на нас с полковником. Когда мы заканчиваем, а-рабы убирают тарелки, и полковник снова пытается перейти к бизнесу.

— Послушайте, — говорит он, — ракет у нас просто завались, так что мы запросто могли бы ими половину христианского мира отоварить. Короче, если они вам нужны, вы должны приказать вашим отморозкам отпустить наших чуваков в Ливане. Ну что, разве не классная сделка?

— Аятолла не заключает сделок с Великим Сатаной, — говорит тот.

— Такое, значит, отношение? — отзывается полковник. — Ну ладно, а почему бы вам тогда самим ракеты не сделать?

— У нас нет времени, — говорит аятолла. — Мы слишком заняты нашими молитвами.

— Ну да, конечно. — Полковник ржет. — Тогда почему бы вам не вымолить себе немного ракет?

Физиономия аятоллы все больше и больше хмурится, и я отчетливо увидел, что такт и дипломатия полковника вот-вот опустят нас жопами в кипяток. Тогда я попытался маленько снять напряжение небольшой шуткой.

— Извините меня, мистер аятолла, — говорю, — а вы никогда не слышали анекдот про пьяного водителя, которого застукали на улице с односторонним движением?

— Не-а.

— Короче, полицейский ему говорит: «А стрелочек вы там не заметили?» А алкаш ему отвечает: «Стрелочек? Блин, да я там даже индейцев не различил!»

— Бога ради, Гамп… — шипит полковник, но тут аятолла разражается громким хохотом, начинает хлопать себя по ляжкам и топать ногами.

— Ё-моё, мистер Гамп, а вы не лишены чувства юмора! Почему бы нам с вами немного не прогуляться в моем саду?

Так мы и сделали. Я оглянулся через плечо, когда мы выходили за дверь, а полковник Норт просто стоял там с отвисшей на грудь челюстью.

— Слушайте сюда, мистер Гамп, — говорит аятолла, когда мы выходим наружу. — Не нравится мне этот ваш полковник Норт. Его дипломатия слишком хитрожопая, и мое впечатление таково, что он пытается меня объегорить.

— Ну, насчет этого я не знаю, — говорю. — Мне он кажется чуваком правдивым.

— Очень может быть, но я не собираюсь весь день слушать его галиматью. Мне скоро опять пора на молитву. А потому скажите мне, что лично вы думаете про всю эту мутоту с оружием в обмен на заложников.

— Лично я не особо об этом знаю. То есть если это честная торговля, то все хоккей. Президент, по-моему, так считает. Но, как я уже сказал, это не моя сфера компетенции.

— А какая сфера компетенции ваша, мистер Гамп?

— Вообще-то я до всех этих дел на свиноферме работал.

— Великий аллах, — бормочет аятолла, складывая руки у груди и возводя глаза к небесам, — ты послал мне свиноторговца!

— Но в целом, — добавляю я, — думаю, я человек военный.

— Что ж, это, по-моему, чуть получше. Итак, с этой точки зрения, как, по вашему мнению, эти ракеты помогут бедному старому аятолле в войне с неверными в Ираке?