Книга Леди киллер [= Смертельные обьятия, Любовь до смерти ], страница 61 – Мартина Коул

Кэйт смахнула горячие слезы, казалось, затуманившие эти видения. Хватит плакать! Патрик прав: надо искать пути сближения с дочерью. Сделать все, чтобы достойным образом выбраться из этого кошмара.

Патрик перевернулся, и его рука оказалась на ее животе. Это было так приятно! Кэйт почувствовала себя полностью защищенной.

Поцеловав его в голову, она снова легла, хотя знала, что не уснет. Ей сейчас надо было наметить план действий. Шок прошел, ярость утихла, и теперь Кэйт могла все хладнокровно обдумать.

Что-то важное она все-таки упустила в воспитании Лиззи. И теперь надо исправлять положение.

Уткнувшись в плечо Патрику, она прикрыла веки, и перед глазами тихонько поплыли воспоминания.

Кэйт не подумала лишь об одном: как сама Лиззи восприняла случившееся.

И это было ошибкой, о которой она очень скоро пожалела.

Кэйт чувствовала, как сверлил ее взглядом стоявший у нее за спиной сержант, пока она подписывала бумаги об освобождении дочери. С тяжелым сердцем пошла она к камерам предварительного заключения. В участке уже вовсю болтали о том, что Лиззи взяли в притоне с поличным. Аманда Докинс сочувственно улыбнулась Кэйт, когда та прошла мимо, но Кэйт даже не взглянула на нее. Войдя в камеру, Кэйт почувствовала, как сжалось сердце, когда она увидела Лиззи сидящей на матрасе, постеленном прямо на полу, с размазанной по лицу краской и спутанными волосами.

— О, ты все-таки соблаговолила прийти? — Она дерзко взглянула на мать.

Кэйт сглотнула.

— Вставай, Лиззи!

Девушка лениво поднялась и, положив руку на бедро, приняла вызывающую позу. Хиггинс, дежурный офицер лет пятидесяти, только головой покачал: посмей его дочь вести себя подобным образом, он задал бы ей хорошую трепку.

— Быстро собирай вещи! — тихо произнесла Кэйт и, повернувшись к Хиггинсу, прочла в его глазах сочувствие и жалость.

— Она ела?

— Нет, наотрез отказалась, только выпила апельсинового сока, и то с трудом уговорили. Витамин С, как известно, вымывает из организма наркотики.

— Да, знаю. Ну давай же, Лиззи, поехали.

— Пусть отец за мной приедет, — процедила Лиззи сквозь зубы.

— Он не может, так что придется тебе ехать со мной. Ну давай, Лиз, двигай! Я не склонна сейчас играть с тобой в эти игры!

С презрительной усмешкой Лиззи снова опустилась на матрас.

— Что же, я дождусь его. Спешить мне некуда.

— Лиззи, ты немедленно поедешь со мной! Поняла?

Губы девушки скривились в злой улыбке:

— И не подумаю. Хватит с меня нравоучений твоих и бабкиных. Вы вечно чего-то хотите от меня, чего-то ждете…

Кэйт почувствовала, что краснеет, и, с трудом сдержав гнев, сказала:

— Дома поговорим, здесь не место!

— Не место? Забавно! Это как раз самое подходящее для тебя место! Ведь ты здесь проводишь большую часть времени.

— Лиз, в последний раз говорю: собирайся домой! Там и поговорим, попробуем разобраться, есть ли в случившемся какой-нибудь смысл!

Лиззи громко расхохоталась, растянув рот до ушей.

— В этом ты вся, да? Давайте, мол, все обсудим! Давайте отыщем тайный смысл! Да пошло оно все к чертовой матери! И ты тоже, мам! А то выпендриваешься, будто в паршивой пьесе!

Кэйт стиснула зубы, повернулась к дежурному офицеру:

— Вы не могли бы нас оставить вдвоем? Будьте добры!

Офицер обрадовался и пулей вылетел из камеры, с шумом захлопнув за собой дверь. Ему было неловко присутствовать при этой сцене, и он делал вид, будто сосредоточенно изучает нацарапанные на стенах надписи. Эта Кэйт Барроуз такая славная женщина, и работник отличный. И вдруг такое унижение! Смотреть больно!

Мать и дочь в упор смотрели друг на друга, и Кэйт поняла, что «война нервов» неизбежна. Ни раскаяния, ни сожаления, что было бы вполне естественно, Лиззи не испытывала в сложившейся ситуации. Напротив, одно удовольствие. Она видела беспомощность матери и наслаждалась ею. Неужели это ее дочь, в отчаянии думала Кэйт, ее Лиззи, улыбчивая, ласковая, послушная? Ее словно подменили. Перед Кэйт была совсем незнакомая девушка с телом и лицом Лиззи. Кстати, своим телом девчонка очень неплохо пользовалась, судя по ее дневнику, который Кэйт обнаружила в спальне.

— Скажи мне, наконец, Лиззи, в чем дело?

Дочь поднялась, отошла к дальней стене камеры и нетерпеливым жестом убрала волосы с глаз.

— Я же сказала: пусть отец приедет за мной!

— Отец далеко, а я — здесь. Будешь упрямиться, увезу тебя силой.

Лиззи снова расхохоталась.

— Посмотрим, как тебе это удастся, — ответила она, и столько в ее тоне было презрения, что Кэйт внутренне содрогнулась. Шагнув к дочери, она схватила ее за волосы и потащила к двери. И где только силы взялись?

Лиззи пришла в неописуемую ярость и со всего размаха двинула мать кулаком в плечо. Кэйт в свою очередь повернула Лиззи лицом к себе и так врезала ей по физиономии, что та отлетела в дальний угол камеры.

— Вставай, Лиззи, пока я окончательно не потеряла терпение! Вставай, слышишь? — Эти слова эхом прокатились по камере.

Кэйт направилась было к дочери, но Лиззи уже вскочила на ноги.

— Ты сейчас же поедешь со мной и не вздумай открывать свой паршивый рот, не то я так тебя отделаю, что долго будешь помнить!

Что-то в голосе матери заставило Лиззи насторожиться. Она поняла, что это не пустая угроза. Кэйт между тем, ухватив дочь за рукав, снова потащила ее к двери и постучала. Хиггинс открыл, и Кэйт, волоча дочь, прошествовала мимо КПЗ, мимо дежурного сержанта и вышла на улицу, к стоянке машин. Швырнув Лиззи на заднее сиденье, она села за руль и тронула с места.

— Тебе, Лиззи, следовало бы извлечь из случившегося кое-какие уроки и вести себя разумно. Никак не могу понять, что с тобой творится!

Она вырулила со стоянки и поехала к дому. За всю дорогу ни одна из них не проронила ни слова.

Эвелин очень хотелось привести комнату Лиззи в порядок до того, как внучка вернется, но Кэйт запретила, и теперь старая женщина сидела на постели Лиззи, с ужасом глядя на царивший в спальне разгром и разбросанные детские фотографии внучки. Скажи ей кто-нибудь раньше, что Лиззи балуется наркотиками, она рассмеялась бы этому человеку в лицо:

— Кто угодно, только не моя Лиззи!

Но теперь она знала правду и очень страдала. Неужели такая милая, такая прелестная девушка готова из-за наркотиков разрушить собственную жизнь, принести в жертву семью?

Кэйт сказала, что уже не один год Лиззи принимает амфетамин. Эвелин сокрушенно покачала головой, встала и еще раз оглядела знакомую до мелочей комнату. Когда Лиззи была совсем еще крошкой, она часто укладывала ее спать! Целовала ее нежное личико, до блеска расчесывала длинные волосы.