Книга Возвращение из Эдема, страница 75 – С. Л. Линни

Бритту трясло как осиновый лист, однако она проверила камеры, где содержались похищенные подростки. Все помещения были пусты.

Задрожав еще сильнее, Бритта открыла дверь в спальное помещение. Все трое охранников были внутри, мертвые. Один лежал у самой двери, убитый точным выстрелом в затылок, второй получил пулю в грудь и растянулся поперек кровати, третий, судя по всему, пытался бежать, и был застрелен в спину. Бритта вскрикнула и зажала рот ладонью. Очевидно, убийца был уже здесь. Кровавая расправа началась.

– Куда? – спросила Бритта, безумно озираясь по сторонам.

Вернувшись в коридор, Джейме заметила, что дверь в противоположном конце не совсем закрыта. Толкнув ее, она выглянула на улицу и посветила мощным фонариком, вмонтированным в портативное устройство.

– Посмотрите туда! – сказала Джейме.

Когда Бритта присоединилась к ней, Джейме указала лучом света на дыру в ограде.

– Я знаю, куда они направились. На снегоходах мы их быстро догоним.

Бритта поспешила к своей машине.

* * *

27 февраля 2006 года, 01.28

Остров Транхольмен

Стокгольм, Швеция

– Мы уже должны были дойти до дома! – в отчаянии промолвил Эрик.

Мальчишки свернули с тропинки, решив пойти напрямик. Однако Эрику дважды пришлось останавливаться. Его рвало, и в конце концов они заблудились. Теперь он в третий раз стоял нагнувшись. Парня выворачивало в снег.

– Извини, – пробормотал он, бессильно опускаясь на корточки. – Но я ничего не могу с этим поделать. Когда голова болит так сильно, меня тошнит.

Ему было стыдно, что друг стал свидетелем его слабости, полной беспомощности. Почему он не такой, как остальные мальчишки, не сильный и ловкий? Сейчас по его вине они с Дэниелом заблудились в лесу.

– Извини, – в который уже раз повторил Эрик. – Это я во всем виноват. Тебе нужно было идти к переправе.

– Прекрати! – сердито остановил его Дэниел, не желая выслушивать самобичевание друга. – Замолчи, и все тут. Без тебя мы никогда не выбрались бы за ограду. Ты спас нам жизнь.

Почувствовав, что приступы рвоты закончились, по крайней мере на какое-то время, Дэниел помог мальчику подняться на ноги, закинул его руку себе на плечо и обхватил за талию. Они двинулись в обнимку по темному лесу, шатаясь, словно два пьяных матроса.

Услышав вдали механический рев, оба встрепенулись.

– Снегоходы! – сказал Эрик. – Слушай, ты, правда, думаешь, что вас хотят убить? – спросил он, натыкаясь на заснеженные пни и кусты.

– Конечно! – Дэниелу становилось трудно дышать, поскольку он был вынужден нести двойную тяжесть. – Это очень плохие люди. Им не нужно, чтобы мы остались в живых и смогли их опознать. Единственной, у кого осталось хоть какое-то сердце, была женщина-ученый, но она полностью сосредоточилась на анализах крови.

– Женщина-ученый?

«Нет, не верю, не могу в это поверить!»

– Да, светловолосая дамочка, всегда носит белый халат.

По лицу Эрика потекли слезы, и он ничего не мог с этим поделать.

Увидев состояние друга, Дэниел участливо спросил:

– Голова болит так сильно?

– А? Да… очень сильно.

Не успел Эрик это сказать, как они вышли из леса и снова оказались на тропинке. Но на какой? Куда она ведет?

– Знаешь, Эрик, если не сворачивать с дорожки, то можно будет идти быстрее.

– Ты прав. Но где мы находимся?

– Я сам как раз собирался спросить у тебя. Подумай хорошенько. Ты умный парень. Как нам отыскать твой дом?

– Хорошо тебе говорить, – прошептал Эрик.

С остекленевшими глазами, не обращая внимания на удар, нанесенный словами Дэниела, на пульсирующую боль в голове, он старался найти выход из того тупика, в который они попали.

– Дэниел, положи меня на землю, – вдруг сказал мальчик.

– Что?

– Не спрашивай, просто положи!

– Странный ты какой-то! – Дэниел рассмеялся, помогая другу растянуться на ровном месте. – Если ты начнешь лепить снеговиков, то я уйду!

Эрик фыркнул, затем сказал:

– А теперь заткнись на секунду.

«Маленький я. Большой Бог».

Закрыв глаза, Эрик сосредоточился на заклинании, отгораживаясь от снега, от боли, от звуков, доносившихся издалека.

– Маленький я, большой Бог, – шептал он снова и снова.

Дэниел в благоговейном восхищении смотрел на то, как тело мальчика расслаблялось буквально у него на глазах. Вскоре Эрик перестал распевать и медленно открыл глаза. Не трогаясь с места, он устремил взор в небо, поднял руку и указал на скопление звезд, виднеющихся за верхушками деревьев.

– Ага! – торжествующе воскликнул Эрик. – Большая Медведица! Полярную звезду мне не видно, но я точно знаю, где она! – Он протянул руку Дэниелу, и тот помог ему подняться на ноги. – Теперь я знаю, где север. – Мальчишка указал в сторону леса, туда, откуда они только что вышли. – Мне известно, что к дому нам надо идти туда. – С этими словами Эрик повел друга по тропинке.

– Слушай, ты обязательно должен меня научить тому, что сейчас сделал! – с восхищением произнес Дэниел.

– Договорились, – согласился Эрик и мысленно улыбнулся, чувствуя, что тошнота уже прошла.

Однако не успели мальчики сделать и несколько шагов, как позади них раздался голос:

– Да, на меня это тоже произвело большое впечатление. Но, по-моему, вам обоим не разрешается находиться на улице. Я не права?

На тропинке стояла женщина средних лет, которую Эрик никогда раньше не видел. У нее были голос и тон директора школы, поймавшего двух прогульщиков. Однако этот образ быстро растаял, когда Эрик заметил в руке у женщины большой пистолет, направленный на них.

– Я вас знаю! – вдруг удивленно воскликнул Дэниел. – Вы та самая женщина из торгового центра… у которой сломалась машина.

– Какой сообразительный малыш. Жалко убивать такого.

Продолжая улыбаться, женщина поставила рукоятку пистолета на ладонь левой руки и спокойно выстрелила в Дэниела.

Эрик в ужасе увидел, как пуля попала его другу в грудь и тот рухнул в снег.

– Дэниел! – воскликнул он, бросаясь на помощь парню, застывшему без движения.

– Еще один шаг – и ты присоединишься к своему приятелю, – сказала женщина.

Выпрямившись, Эрик увидел, что теперь пистолет нацелен на него.

Мальчишка с вызовом сверкнул глазами, разъяренный тем, что эта женщина так невозмутимо убила его друга, тем, что собственная мать участвовала во всем этом, тем, что глупая болезнь лишила его сил и не позволила оказать сопротивление.