Онлайн книга «Сокровище Эдема»
|
* * * 26 января 2007 года, 12.30 (22 часа 0 минут до окончания аукциона) Курорт Альма-Бич, Яффа, Израиль – Попробуйте пирог с лососиной, это лучшее, что здесь есть. Южноафриканский ювелир пододвинул Фрэнку Макмиллану блюдо с закусками и свежим домашним хлебом, которое только что принесла официантка. Они сидели на открытой веранде ресторана «Манта-Рей» с видом на накатывающееся прибоем Средиземное море. День выдался замечательный, комфортные шестьдесят пять градусов по Фаренгейту, однако мужчины были в пиджаках, пусть и легких. Ювелир вообще редко появлялся на людях без пиджака, потому что в его ремесле всегда лучше сохранять профессиональный вид. Макмиллан же просто скрывал «беретту» в кобуре под мышкой. Столики вокруг были заполнены посетителями, которые спешили перекусить вместе с друзьями или коллегами по работе, прежде чем вернуться домой и отпраздновать священную субботу. Гул голосов, шум прибоя и громкие крики чаек создавали удобный фон для двух людей, не желающих, чтобы их подслушали. Сотрудник тель-авивского отделения ЦРУ встретил Фрэнка Макмиллана в аэропорту имени Бен Гуриона час назад и передал ему ключи от джипа, в котором имелось все необходимое для предстоящей операции: документы, оружие, карты и спутниковый телефон. После этого он поспешил отправить Макмиллана в ресторан, где тот должен был встретиться с ювелиром, за брата которого ему предстояло себя выдавать. Не обращая внимания на закуски, Фрэнк рассеянно отламывал куски хлеба, размышляя о том, что ему было известно о его спутнике. Эрих Миндхардт родился в Южной Африке, в Кейптауне, в семье буров, изучал ювелирное ремесло у своего деда. С падением режима апартеида он покинул родину и отправился искать более сочные пастбища, но ему никак не удавалось их найти. После нескольких лет скитаний Миндхардт в конце концов обосновался в Тель-Авиве, где нашел свою нишу человека, способного доставать самые редкие драгоценные камни. Не в последнюю очередь этим он был обязан своим в Африке. Многие израильские ювелиры обращались к нему, когда им для своих изделий требовалось что-нибудь действительно необычное. Время от времени Миндхардт использовал свой талант для создания какого-либо уникального произведения. – Здесь мало кому известно про мою семью, так что появление брата, действующего от моего имени, не вызовет никаких подозрений. Макмиллан мельком взглянул на южноафриканский паспорт, лежащий у него на коленях. Согласно ему, он теперь был Ганс Миндхардт. Переведя взгляд на Эриха, Макмиллан нашел достаточно внешнего сходства в форме подбородка, глазах, волосах и решил, что вполне может сойти за близкого родственника. Он внимательно слушал собеседника, обращая особое внимание на произношение, но в конце концов решил, что бедуины не настолько хорошо разбираются в подобных тонкостях, чтобы распознать акцент мнимого голландца из Капской провинции. «Если я использую британское произношение, время от времени вставляя немецкие слова, то бедуины ничего не заподозрят». Макмиллану однажды уже приходилось изображать контрабандиста, поставляющего алмазы, причем при гораздо более опасных и запутанных обстоятельствах. По сравнению с тем сейчас все будет раз плюнуть. – Вам уже приходилось иметь дело с этим племенем? Почему из всех местных ювелиров они обратились именно к вам? – Их вождь аль-Асим любит редкие украшения. У него много жен, и он обожает ублажать их лучшими драгоценностями. Я могу доставать уникальные камни и уже изготовил для аль-Асима несколько изделий. Браслетов, кулонов. Довольно простых. Но на этот раз речь идет о другом. Похоже, аль-Асим хочет чего-то выдающегося. Он берет новую молодую жену, и, как мне кажется, его желание порадовать ее превосходит все то, с чем мне приходилось сталкиваться прежде. Макмиллан молча слушал, наконец сказал: – Итак, что купило у вас ЦРУ? Что я привезу аль-Асиму, чтобы он смог покорить сердце своей невесты? – Это действительно нечто необыкновенное! Глаза ювелира зажглись огнем. Он достал из нагрудного кармана пиджака плоский кожаный футляр. Театрально медленно раскрыв его, Миндхардт достал серебристое ожерелье с двумя большими бриллиантами, под которыми висел крупный темно-синий камень с пятью гранями. – Что это? – спросил Макмиллан. Ювелирные украшения никогда его особенно не трогали, но поскольку этот человек ими жил, он решил изобразить интерес. – Это танзанит. Очень редкий камень. Назван так, потому что встречается только в Танзании. Цепочка изготовлена из платины, а два бриллианта – они просто безупречны. Это ожерелье – моя гордость, я создал его для мужа, желающего вернуть расположение жены, которой он изменил. Увы, она, похоже, была не склонна его прощать. Ей не понравился темно-синий цвет танзанита. По крайней мере, такая у нее была отговорка. Так что расстроенный муж вернул ожерелье. Фрэнк Макмиллан протянул руку к футляру, и ювелир неохотно с ним расстался. Даже не взглянув на восхитительное ожерелье, Макмиллан захлопнул футляр и убрал его в карман пиджака. Миндхардт огорчился, увидев, с каким неуважением сотрудник ЦРУ обращается с его творением. – Если вы хотите убедить людей в том, что вы ювелир, вам потребуется показывать страсть к драгоценным камням, – с укором заметил он. – Я питаю страсть к драгоценным камням. Но не к этим. Рубин, сердолик, бирюза, лазурит, нефрит, перламутр. Только тогда у Макмиллана зажигались глаза. * * * 26 января 2007 года, 13.23 (21 час 7 минут до окончания аукциона) Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря Израиль – Ты здесь! – окликнула девочка, подбегая к спутнице Джейме. Та нагнулась, подхватила девочку на руки, прижала к груди и сказала Ричардс: – Позволь представить Рабину и Сафию, двух моих лучших учениц. Они занимались у меня два года назад. Как вы выросли! Девочки, это моя троюродная сестра Джами. У нее есть брат Ахмет. Кажется, он уже здесь. Девочки церемонно кивнули, после чего снова возбужденно затараторили, выкладывая своей бывшей учительнице подробности предстоящей свадьбы, а также рассказывая о своей жизни. Вздохнув, Джейме огляделась вокруг. У нее внутри что-то шевельнулось, откликаясь на то, что она находилась здесь, в Иудейской пустыне, среди вечных песков. То, что на ней был бедуинский наряд – красивое платье, расшитое вручную, тонкие шаровары, паранджа, закрывающая голову и нижнюю половину лица, украшенная бусами и монетами, – наполняло ее странным чувством, будто все это происходит лет сто назад, а то и двести. На Джейме также была особая херга – свадебный платок, украшенный бусами и шитьем, с разноцветными кисточками. Во время свадебной церемонии пустыня буквально взрывалась буйством красок. |