Книга Танец смерти, страница 22 – Линкольн Чайлд, Дуглас Престон

– Они слишком многого от тебя хотят, Нора.

– Все мы сейчас в одной лодке. Священные образы – главный хит музея. Они не выставлялись несколько лет. И что самое главное, наше гениальное руководство решило усовершенствовать систему музейной охраны. Ты помнишь, что случилось с системой в прошлый раз, на выставке, посвященной суевериям?

– О боже! Не напоминай.

– Они даже не думают, что это может повториться. И каждый раз, когда происходит налаживание сигнализации в новом зале, они закрывают это место. Никогда не знаешь, что именно они закроют в следующий раз. Одно хорошо – через шесть дней все закончится.

– Да, и тогда мы позволим себе еще один отпуск.

– Или найдем себе какую-нибудь пещеру.

– Это будет только Ангкор, – произнес Смитбек драматическим голосом.

Нора рассмеялась и стиснула его руку.

– А у тебя как с Дучэмпом?

– Ужасно. Расследованием убийства занимается капитан, женщина по фамилии Хейворд. Та еще штучка. Держит все под контролем. Никакой утечки информации. У меня нет никакой возможности опубликовать сенсационную новость.

– Сочувствую, Билл.

– Нора Келли?

Их беседу прервали. Смитбеку показалось, что этот голос он где-то слышал. Поднял глаза и увидел приближавшуюся к их столу женщину – невысокую, энергичную, с каштановыми волосами, в очках. Смитбек замер от изумления, как и она. Они молча уставились друг на друга.

Неожиданно она улыбнулась.

– Билл?

Смитбек расплылся в улыбке.

– Марго Грин! Я думал, ты живешь в Бостоне и работаешь в той компании. Как она называется?

– «Джин Дайн». Да, я там работала, но корпоративная жизнь не по мне. Зарплата большая, а удовлетворения нет. Поэтому и вернулась в музей.

– А я и не знал.

– Да я здесь всего полтора месяца. А ты?

– Написал еще несколько книг, как ты, возможно, знаешь. Я теперь работаю в «Таймс». Несколько недель назад вернулся из свадебного путешествия.

– Поздравляю. Значит, больше не будешь сравнивать меня с цветком лотоса. Полагаю, это и есть та счастливица.

– Да, это она. Нора, познакомься с моей старой приятельницей, Марго Грин. Нора тоже работает в этом музее.

– Знаю. – Марго повернулась. – На самом деле, Билл, только не обижайся, искала я ее, а не тебя.

Он протянула руку.

– Возможно, вы не помните, доктор Келли, но я – новый редактор «Музееведения». Мы встречались на прошлом собрании.

Нора ответила ей рукопожатием.

– Конечно. Я читала о вас в книге Билла «Реликт». Как поживаете?

– Можно я сяду?

– Сказать по правде, мы... – Нора запнулась, но Марго уже села.

– Я на минуточку.

Смитбек не верил своим глазам. Марго Грин. С тех пор, казалось, прошла целая вечность, хотя она мало изменилась. Возможно, стала более уверенной, спокойной. По-прежнему стройная и подтянутая, в дорогом, сшитом на заказ костюме. Куда подевались рубашки и джинсы «Ливайс» ее студенческих времен! Он невольно посмотрел на собственный костюм от Хьюго Босса. Все они повзрослели, посолиднели.

– Не могу поверить, – сказал он. – Впервые встретились героини моих книг.

Марго вопросительно склонила голову.

– В самом деле? Как это?

– Нора была героиней моей книги «Грозовой фронт».

– О, извини. Не читала.

Смитбек по-прежнему улыбался.

– Ну и как тебе теперь в музее?

– Он сильно изменился с тех пор, как мы впервые туда попали.

Смитбек чувствовал на себе взгляд Норы. Уж не подумала ли она, что Марго его бывшая подружка и что он ей до сих пор в чем-то не признался?

– Да, кажется, что это было давно, – сказала Марго.

– Но ведь и в самом деле давно.

– Я часто думаю о том, что произошло с Лавинией Рикман и доктором Кафбертом.

– Не сомневаюсь, что эта парочка жарится в аду.

Марго хихикнула.

– А как поживает тот полицейский, Д'Агоста? И агент Пендергаст?

– О Д'Агосте ничего не знаю, – сказал Смитбек. – Но «Таймс» стало известно, что несколько месяцев назад Пендергаст пропал при загадочных обстоятельствах. Улетел по заданию в Италию и не вернулся.

Марго потрясенно на него взглянула.

– В самом деле? Как странно.

Повисла пауза.

– Ну, что ж, – Марго снова повернулась к Норе. – Мне бы хотелось попросить вас о помощи.

– Пожалуйста, – откликнулась Нора. – В чем дело?

– Я собираюсь опубликовать статью, в которой написано о необходимости возвращения племени тано масок Великой Кивы. Вам ведь известно об их требовании?

– Да, я эту статью прочитала. В нашем отделе началась паника.

– Не удивительно. Я уже столкнулась с оппозицией со стороны администрации музея, в частности против этого высказался Коллопи. Я начала разговор со всеми сотрудниками отдела антропологии, хотела узнать, сможем ли мы выступить объединенным фронтом. Журнал должен сохранить независимость, а маски необходимо вернуть. Мы должны заявить об этом от имени отдела.

– Чего вы ждете от меня? – спросила Нора.

– Я не занимаюсь распространением петиций. Просто надеюсь на неформальную поддержку сотрудников отдела, на устное согласие. Вот и все.

Смитбек широко улыбнулся.

– Конечно, конечно, какие проблемы? Ты всегда можешь рассчитывать на Нору...

– Подожди, – оборвала его Нора.

Смитбек замолчал, удивившись ее резкому тону.

– Марго говорит со мной, – сухо заметила Нора.

– Верно.

Смитбек торопливо пригладил непокорную челку и вернулся к своему стакану.

Нора холодно улыбнулась Марго.

– Прошу прощения, но я не смогу помочь.

Смитбек в изумлении переводил взгляд с Норы на Марго.

– Могу я спросить, почему? – спокойно осведомилась Марго.

– Потому что я с вами не согласна.

– Но разве не очевидно, что маски Великой Кивы принадлежат племени тано?

Нора подняла руку.

– Марго, я хорошо осведомлена в этом вопросе и знаю ваши аргументы. В каком-то смысле вы правы. Они принадлежали тано, и их не следовало приобретать. Однако теперь они принадлежат всему человечеству. К тому же, если эти маски убрать из нашей экспозиции, выставка потеряет смысл, а я, как куратор, не могу этого допустить. Наконец, по специальности я – археолог, занимающийся юго-западной культурой. Если мы начнем отдавать все священные предметы, в музее ничего не останется. В нашем музее в глазах индейцев все экспонаты священны, и в этом величайшее достоинство индейской культуры. – Она перевела дух. – Послушайте, что сделано, то сделано. Так устроен мир, и не все можно исправить. Мне жаль, что я не могу вам дать другого ответа. Я сказала то, что думаю.