Книга Стеклянные книги пожирателей снов, страница 23 – Гордон Далквист

Как и предполагал Чань, здесь его ждал адъютант-полковник Ноланд Аспич с адъютантом и тремя другими солдатами, стоявшими за его спиной, еще двое ждали в аккуратном баркасе, причаленном к мосткам. Чань остановился, пропуская своего проводника вперед, к его командиру, — тот подошел, щелкнул каблуками, доложил, сделав движение рукой в сторону Чаня. Аспич кивнул, помедлил немного, подошел к Чаню, стоявшему вне пределов слышимости остальных.

— Где он? — тихим голосом спросил адъютант-полковник.

Аспич был мускулистый, поджарый человек с редеющими волосами, подстриженными коротким ежиком. Он вытащил из кармана своего красного мундира тонкую черную манильскую сигару, откусил кончик, сплюнул, достал маленький коробок спичек, потом повернулся лицом в подветренную сторону, чиркнул спичкой, несколько раз втянул в себя воздух, пока сигара не загорелась, выдохнул голубой дымок и снова вперился своим сверлящим взглядом в Чаня, который так и не ответил на его вопрос.

— Ну, так что вы можете сказать?

Чань из принципа не терпел никакой власти. Какие бы практические соображения ни подстегивали его, он всегда чувствовал, что власть есть проявление чьего-то личного произвольного желания, и это глубоко его задевало. Церковь, военные, правительство, аристократия, бизнес — у него мороз продирал по коже при любом взаимодействии с ними, и хотя он и не отказывал тому же Аспичу в вероятной компетентности, но, видя, как офицер откусывает кончик сигары, как сплевывает, испытывал неодолимое желание исполосовать его на месте своей бритвой, и плевать на последствия. Но он тем не менее стоял спокойно и как мог неторопливо отвечал адъютанту-полковнику Аспичу:

— Он мертв.

— Вы уверены? Что вы сделали с телом?

Когда Аспич говорил, двигались только его губы, а все остальное тело пребывало в неподвижности, и если смотреть со спины, которую и видели его солдаты, то можно было подумать, что он просто слушает Чаня.

— Я ничего не сделал с телом. Я его не убивал.

— Но… мы… вы получили инструкции?

— Он уже был мертв.

Аспич погрузился в молчание.

— Я последовал за ним с Адриан-Сквер за город, до Орандж-канала. Он встретился с группой людей, и вместе они дождались небольшой лодки, которая приплыла по каналу. Они вытащили оттуда какой-то груз, переложили его в две телеги и отогнали их к ближайшему дому. Большому дому. Вы не знаете, что это за дом у Орандж-канала?

Аспич сплюнул.

— Могу догадываться.

— Там явно устраивался большой прием… Кажется, предлогом было обручение дочери лорда.

Аспич кивнул:

— С немцем.

— Мне удалось проникнуть в дом. Мне удалось найти полковника Траппинга, и не без труда, но все же удалось подсыпать кое-что в его бокал с вином…

— Постойте, постойте, — прервал его Аспич, — а кто еще там был? Кто еще был с ним на канале? Что сталось с телегами? Если его убил кто-то другой…

— Я говорю вам то, — прошипел Чань, — что собираюсь рассказать. Вы хотите слушать?

— А я думаю, не высечь ли тебя кнутом.

— В самом деле?

Аспич вздохнул, обернулся, обвел взглядом своих солдат.

— Да нет, я просто пошутил. Все это было очень трудно… и от вас никаких вестей…

— Я проснулся ни свет ни заря. Я объяснял, что торопиться не следует. А вы посылаете за мной солдата в форме и заявляетесь в такую часть города, где вам по социальному и профессиональному статусу и быть не положено. Устроили бы еще фейерверк. Если кто чего заподозрит…

— Никто ничего не заподозрит.

— Из тех, кого знаете вы. А мне придется вернуться в кофейню и задобрить деньгами тех пятерых, кто видел, как меня таким вот образом вызывали… и это для того, чтобы защитить нас обоих. В бою вы так же наплевательски относитесь к жизням своих солдат? К себе самому?

Аспич не привык, чтобы с ним разговаривали в таком тоне, но его молчание само по себе было признанием ошибки. Он отвернулся, вглядываясь в туман.

— Ну, ладно. Продолжайте.

Чань прищурился. Пока все было довольно просто, но теперь он действовал наугад в той же мере, что и Аспич, хотя тот, возможно, лишь делал вид, что действует наугад.

— В доме находились сотни людей. Это и в самом деле был прием в связи с обручением. Может, за ним скрывалось что-то еще, но прием действительно был, и это создавало для меня трудности, во-первых, в моих попытках смешаться с присутствующими, а во-вторых, на пути к достижению моей цели. Прежде чем вещество успело оказать свое действие, полковник Траппинг скрылся с моих глаз, оставил собрание, ушел по черной лестнице. Я не смог последовать за ним сразу же и был вынужден искать его по всему дому. Когда я наконец нашел его, он был мертв. Я не мог понять почему. Количество яда, что я подсыпал ему, не могло привести к немедленной смерти, и тем не менее на его теле не было никаких следов насилия.

— Вы уверены, что он был мертв?

— Конечно уверен.

— Наверно, вы неправильно рассчитали дозу яда.

— Это невозможно.

— Что же, по-вашему, произошло? И вы так до сих пор и не объяснили, что случилось с телом.

— Я предлагаю вам успокоиться и дослушать меня до конца.

— Я предлагаю вам, черт побери, продолжать ваши объяснения.

Чань пропустил это мимо ушей, сохранив ровный тон.

— На лице Траппинга вокруг глаз были следы, похожие на ожоги, но какой-то правильной формы, похожие на клейма…

— Клейма?

— Верно.

— На лице?

— Как я уже сказал. Далее, в комнате… стоял какой-то странный запах…

— Запах чего?

— Не знаю. Я плохо разбираюсь в запахах.

— Яда?

— Возможно. Не знаю.

Аспич нахмурился, погрузился в размышления.

— Все это… лишено какого-либо смысла! — рявкнул он. — А что насчет этих ожогов?

— Это вопрос, который я задаю вам.

— Это что еще значит? — удивленно сказал Аспич. — Я понятия не имею.

Несколько мгновений они простояли молча. Казалось, что адъютант-полковник сильно встревожен.

— Мой осмотр был прерван, — продолжил Чань. — Я был опять вынужден пробираться через весь дом, на сей раз спасаясь от преследователей. Мне удалось оторваться от них на пути к каналу.

— Ну хорошо, хорошо. А что было в этих телегах?

— Ящики. А что в ящиках — я не знаю.

— А его сообщники?

— Понятия не имею. Там все были в масках.

— А это… Это вещество — вы не думаете, что это вы убили его?

— Я знаю, что его убил не я.