Книга Ребекка, страница 115 – Дафна дю Морье

Мы катили вперед по прямому, как стрела, шоссе. Мимо пролетали телеграфные столбы, междугородные автобусы, открытые спортивные машины, небольшие дачки на две семьи с молодыми садиками, выбивая в моем мозгу узор, который останется там навек.

— И вы не имели об этом никакого понятия, де Уинтер, да? — спросил полковник Джулиан.

— Ни малейшего.

— Некоторые люди смертельно этого боятся, — сказал полковник Джулиан. — Особенно женщины. Видимо, так обстояло дело и с вашей женой. У нее хватило мужества на все, кроме этого. Она боялась боли. Что ж, от боли она, во всяком случае, была избавлена.

— Да, — сказал Максим, — да, вы правы.

— Я думаю, не повредит, если я расскажу кое-кому в Керрите и округе, что лондонский специалист сообщил нам мотив самоубийства, — сказал полковник Джулиан. — Чтобы пресечь слухи, если они вдруг возникнут. Никогда не знаешь, как все может обернуться. Порой люди так странно себя ведут. Если все узнают, как было дело с покойной миссис де Уинтер, это может сильно облегчить ваше положение.

— Да, — сказал Максим, — да, вы правы.

— Меня всегда удивляло и даже возмущало, — медленно сказал полковник Джулиан, — то, как далеко разносятся слухи в таких вот сельских районах, как наш. Не понимаю, почему это происходит, но, к сожалению, у нас очень любят злословить. Я не хочу сказать, что предвижу особые неприятности, но лучше быть готовым ко всему. Люди склонны говорить самые дикие вещи, если им предоставляется хоть какой-нибудь случай.

— Да, — сказал Максим.

— Конечно, вы с Кроли можете пресечь любые толки в Мэндерли — и в доме, и во всем поместье, а я сумею принять действенные меры в Керрите. Ну и скажу словечко дочери. У нее куча приятелей среди молодежи, а они частенько самые опасные болтуны. Не думаю, чтобы вас побеспокоили репортеры, — единственное утешение. Еще день-другой, и в газетах не будет об этой истории ни строчки.

— Да, — сказал Максим.

Мы проехали через северные пригороды Лондона и теперь подъезжали к Финчи и Хэмпстеду.

— Половина седьмого, — сказал полковник Джулиан. — Что вы собираетесь делать? У меня в Сэнт-Джонзвуде живет сестра, думаю нагрянуть к ней и напроситься на обед, а потом попытаюсь попасть на последний поезд в Керрит. Я знаю, что она уедет за город только через неделю. Я уверен, она будет рада видеть вас обоих.

Максим неуверенно взглянул на меня.

— Вы очень любезны, — сказал он, — но, пожалуй, мы устроимся как-нибудь сами. Мне надо позвонить Фрэнку, и еще есть кое-какие дела. Мы скорее всего поедим где-нибудь в тихом местечке и поедем дальше. Переночуем по дороге в гостинице. Пожалуй, так будет всего удобнее.

— Разумеется, — сказал полковник Джулиан. — Я вполне вас понимаю. Вам нетрудно подбросить меня к сестре? Один из поворотов с Эвенью-роуд.

Когда мы подъехали к дому, Максим остановил машину чуть подальше от ворот.

— У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, — сказал он, — за все, что вы сегодня для нас сделали. Вы и сами понимаете, что я чувствую, мне не надо вам это говорить.

— Дорогой друг, — сказал полковник Джулиан, — я был очень рад, что смог вам помочь. Разумеется, знай мы с самого начала то, что знал доктор Бейкер, можно было бы вообще без всего этого обойтись. Но что теперь об этом толковать! Постарайтесь забыть весь этот злополучный эпизод. Я уверен, что Фейвел вам больше докучать не будет. Если он все же появится на горизонте, немедленно сообщите мне. Я с ним быстро управлюсь. — Полковник вылез из машины, вынул свои вещи, взял карту. — Я бы на вашем месте, — проговорил он, глядя куда-то в сторону, — уехал бы ненадолго. Надо же вам отдохнуть. Может быть, за границу.

Мы ничего не сказали. Полковник Джулиан складывал карту.

— В это время года очень хорошо в Швейцарии. Помню, мы ездили туда как-то раз, когда у дочки были каникулы, и получили огромное удовольствие. Замечательные прогулки. — Он приостановился в нерешительности, — но все же вдруг возникнут, пусть и небольшие, затруднения, — сказал он. — Я не Фейвела имею в виду, а кое-кого в нашей округе. Мы не знаем точно, что там болтает Тэбб, ну и в этом роде. Нелепость, конечно. Но все же, знаете старую поговорку: «С глаз долой — из сердца вон»? Если рядом нет тех, о ком болтают, болтовня прекращается. Так уж устроен свет.

Полковник стоял, проверяя, не оставил ли он чего-нибудь из своих вещей в машине.

— Кажется, все здесь. Карта, очки, палка, пальто. Полный набор. Ну что ж, всего вам обоим хорошего. Не утомляйтесь слишком… У нас был тяжелый день.

Он вошел в ворота, поднялся по ступеням. Я увидела, как к окну подошла женщина, улыбнулась, помахала рукой. Мы доехали до поворота и свернули на шоссе. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Теперь, когда мы наконец остались одни и можно было расслабиться, чувство облегчения было таким острым, что, казалось, я его не перенесу. Так бывает, когда прорывается наболевший нарыв. Максим молчал. Его ладонь легла поверх моей руки. Мы въехали в город, но я не видела никого и ничего. Я слышала грохотание автобусов, гудки такси, этот неизбежный, неустанный шум Лондона, но все это было вне меня. Я находилась совсем в другом месте, где было тихо, спокойно и прохладно. Ничто больше не могло нас затронуть. Переломный момент остался позади.

Машина остановилась. Я открыла глаза и выпрямилась. Посмотрела по сторонам, оцепеневшая, не понимая, где я. Мы стояли напротив одного из бесчисленных ресторанчиков Сохо.

— Ты устала, — быстро сказал Максим. — Устала, проголодалась и ни на что не годишься. Тебе станет лучше, когда ты поешь. И мне тоже. Сейчас мы пойдем и закажем себе обед. Прямо сейчас. И я смогу позвонить отсюда Фрэнку.

Мы вышли из машины. В ресторанчике оказалось пусто — никого, кроме метрдотеля, официанта и девушки за кассой. В зале было темно и прохладно. Мы сели за столик в углу, Максим начал заказывать обед.

— Фейвел был прав, когда предлагал выпить, — сказал Максим. — Я и сам хочу выпить, да и тебе это не повредит. Я закажу для тебя бренди.

Толстый улыбающийся метрдотель принес две длинные тонкие булочки в бумажной обертке. Они были твердые и хрустящие. Я тут же с жадностью набросилась на свою. Бренди с содовой было очень приятным на вкус, оно согрело и странным образом успокоило меня.

— Теперь мы поедем медленно, без спешки, — сказал Максим. — Станет прохладнее, дело к ночи. Найдем по дороге какое-нибудь тихое местечко, там и переночуем. А утром двинемся в Мэндерли.

— Да, — сказала я.

— Ты ведь не хотела обедать у сестры Джулиана, а потом ехать поездом, верно?

— Да.

Максим допил стакан. Глаза его казались огромными из-за черных кругов. Они выглядели очень черными на бледном лице.

— Как ты думаешь, какую долю правды знает Джулиан?

Я глядела на него поверх бокала и молчала.