Книга Волки Кальи, страница 140 – Стивен Кинг

— Да, — кивнул стрелок, вспомнив проповедника Звезды, которого однажды ему пришлось убить.

— Но они слушали, — продолжил Каллагэн. — Во всяком случае, многие слушали, и когда они предложили построить церковь, я сказал, спасибо вам. Такова история Старика. Сами видите, вы в нее попали… двое из вас. Джейк, это случилось после того, как ты умер?

Джейк склонил голову. Ыш, чувствуя его печаль, тихонько заскулил. Но когда Джейк ответил, голос его не дрожал.

— После первой смерти. До второй.

На лице Каллагэна отразилось удивление, он перекрестился.

— То есть такое может случиться не однажды? Мария, спаси и сохрани нас!

Розалита покинула их чуть раньше. Теперь вернулась с новым подсвечником. В том, что стоял на столе, свечи практически догорели, так что на крыльце-веранде значительно потемнело.

— Кровати готовы, — объявила она. — Сегодня мальчик ляжет с отцом. Эдди и Сюзанна, вам постелено в той же комнате.

— А Роланд? — кустистые брови Каллагэна поднялись.

— Для него у меня есть диванчик, — без запинки ответила она. — Я уже показала ему, где он стоит.

— Показала, значит, — повторил Каллагэн. — Показала. Что ж, с этим все ясно, — поднялся. — Не могу вспомнить, когда в последний раз так уставал.

— Мы посидим еще несколько минут, если ты не возражаешь, — Роланд вскинул на него глаза. — Вчетвером.

— Как вам будет угодно.

Сюзанна взяла его руку и поцеловала.

— Спасибо тебе за рассказ, отец.

— Я рад, что наконец-то смог выговориться.

— Ящик оставался в пещере, пока ты не построил церковь? — спросил Роланд. — Свою церковь?

— Ага. Не могу сказать, сколь долго. Может, лет восемь. Может, меньше. Трудно сказать. Но пришло время, когда он начал меня звать. И, пусть я ненавидел Глаз и боялся его, какая-то моя часть хотела увидеть его вновь.

Роланд кивнул.

— Все части радуги Мэрлина могут притягивать к себе, но Черный Тринадцатый, как мне говорили, самый мощный из всех магических кристаллов. И самый страшный. Думаю, теперь я знаю причину. Это наблюдающий Глаз Алого Короля.

— Чем бы он ни был, я чувствовал, как он зовет меня в пещеру… и дальше. Нашептывал, что я должен возобновить свои странствия и более не задерживаться в одном месте. Я знал, что могу открыть дверь, открыв ящик. А дверь перенесла бы меня, куда я пожелаю. В любое место и время. От меня требовалось лишь сосредоточиться, — Каллагэн задумался, вновь сел. Наклонился вперед, глядя на Роланда поверх лежащих на столе сцепленных рук. — Выслушай меня, прошу. У нас был президент, по фамилии Кеннеди. Его убили за тринадцать лет до случившегося в Салемс-Лоте… убили на Западе…

— Да, — кивнула Сюзанна. — Джек Кеннеди. Бог любит его, — она повернулась к Роланду. — Он был стрелком.

Брови Роланда поднялись.

— Ты так говоришь?

— Ага. И я говорю правду.

— В любом случае, — вновь заговорил Каллагэн, — вопрос так и остался открытым, действовал ли убийца в одиночку или был частью большого заговора. Иногда я просыпался ночью и думал: «А почему бы тебе не отправиться туда и не увидеть все своими глазами? Почему бы тебе не встать перед дверью с ящиком в руках и не отдать мысленный приказ: „Даллас, 22 ноября 1963 года“? Если ты это сделаешь, дверь откроется и ты окажешься там, как герой романа Герберта Уэллса о машине времени. И, возможно, ты сможешь изменить произошедшее в тот день. Если и был в современной американской истории переломный момент, то пришелся он именно на 22 ноября 1963 года. Измени его, и ты изменишь все, что произошло потом. Вьетнам… расовые волнения… все».

— Господи, — в голосе Эдди слышалось уважение. С какой стороны ни посмотри, столь честолюбивая идея заслуживала уважения. Она стояла вровень со стремлением капитана маленького суденышка преследовать белого кита. — Но, отец… если б ты это сделал, а все изменилось к худшему?

— Джек Кеннеди не был плохим человеком, — холодно отчеканила Сюзанна. — Джек Кеннеди был хорошим человеком. Великим человеком.

— Может и так. Но знаешь, что я тебе скажу? Я думаю, только великий человек может совершить великую ошибку. А кроме того, тот, кто пришел бы после него, мог оказаться очень плохим человеком. И какой-нибудь Большой охотник за гробами, возможно, не получил своего шанса благодаря Ли Харви Освальду или кому-то еще, если стреляли несколько человек.

— Но шар не допускает таких мыслей, — вмешался Каллагэн. — Я уверен, он убеждает людей творить зло, нашептывая им, будто, зовет на добрые дела. Что они помогут не кому-то в отдельности, а всем вместе.

— Да, — сухо согласился Роланд.

— Ты думаешь, я попал бы туда? — спросил Каллагэн. — Или шар лгал мне? Заманивал меня?

— Я не сомневаюсь, что попал бы, — ответил Роланд. — И я уверен, если мы покинем Калью, то именно через эту дверь.

— Тогда я смогу пойти с вами! — с жаром воскликнул Каллагэн.

— Может, и пойдешь, — ответил Роланд. — Но, в конце концов, ты перенес ящик, вместе с шаром, в церковь. Чтобы утихомирить его.

— Да. И, по большому счету, это сработало. В основном он спит.

— Однако, ты говорил, он отправил тебя в Прыжок.

Каллагэн кивнул. Жар из голоса исчез. Осталась только усталость. Он вдруг постарел на добрый десяток лет.

— Первый раз он отправил меня в Мексику. Вы помните начало моей истории? Писателя и мальчика, который верил в существование вампиров?

Они кивнули.

— Как-то ночью, когда я спал, шар добрался до меня, и я оказался в Лос-Сапатосе. На похоронах. Похоронах писателя.

— Бена Мейерса, — кивнул Эдди. — Автора «Воздушного танца».

— Да.

— Люди тебя видели? — спросил Джейк. — Нас вот — нет.

Каллагэн покачал головой.

— Нет. Но чувствовали. Когда я направлялся к ним, они отходили. Словно воспринимали меня, как дуновение холодного ветра. Мальчика я увидел. Марка Петри. Конечно, уже не мальчика. Молодого мужчину. Из его речи я понял, что в Лос-Сапатосе середина девяностых годов… Надолго я там не задержался, но все-таки успел увидеть, что мой юный друг из далекого прошлого не тронулся умом, голова его осталась ясной. Так что, возможно, в Салемс-Лоте я хоть что-то, но сделал правильно, — он помолчал. — В своей речи Марк называл Бена отцом. Меня это тронуло до глубины души.