Книга Машина любви, страница 73 – Жаклин Сьюзан

— Мне повезло. Кофе успел остыть, — улыбаясь, сказал он.

Ричард встал и подошел к Робину, пытаясь извиниться за жену.

— Мне очень неприятно, Робин. Она сама не верит ни одному своему слову. Лиза сейчас очень нервная, это пройдет. — Он направился к двери, но перед тем, как выйти, обернулся. — Робин, не беспокойся. Я помешаю ей опротестовать завещание.

— Старина, я ошибался на твой счет, — с улыбкой ответил Робин.

Китти кремировали на следующий день. Лиза, ни слова не говоря, забрала урну с пеплом матери, В этот же день они с Ричардом улетели. Без сомнения, Ричард поговорил с Лизой, так как она даже словом не обмолвилась о своем намерении опротестовать долю Серджио в завещании.

После их отъезда Робин налил себе большой стакан водки. Серджио, наблюдавший за его действиями, наконец решился заговорить:

— Робин, как вас отблагодарить? Я был в соседней комнате, когда ваша сестра так грубо стала говорить с вами. Я не мог не слышать — и очень об этом сожалею. Эта история с усыновлением правда? Вы не сын Китти?

Робин на миг отвел взгляд, затем с улыбкой сказал:

— Да, это правда, но это тоже правда, что ты стал богат.

Парень сделал рассеянный жест.

— Да, Китти завещала мне кучу драгоценностей. И теперь я смогу отправиться в Америку. Робин присвистнул.

— Серджио, ты провернул прекрасное дельце, прими мои поздравления!

— Робин, вы, конечно же, хотели бы оставить себе на память кольцо или жемчужное ожерелье, чтобы подарить… женщине, которую полюбите.

— Нет, я хочу, чтобы ты оставил себе все. Ты был здесь, когда она нуждалась в тебе. Твое присутствие принесло ей много радости.

— А вы, Робин, что собираетесь делать?

— Так вот, для начала мы устроим настоящую попойку. Да, Серджио, у меня идея! Мы пойдем кутить вместе, найдем красивых девушек… — Он внезапно остановился, заметив, как покраснел Серджио. — Это правда, что женщины для тебя ничего не представляют? Совсем ничего?

Серджио покачал головой.

— Даже Китти. Я был ее другом, доверенным, никем больше.

— Неважно. Сегодня вечером ты будешь моим другом, моим доверенным. Пошли, напьемся вместе.

— Я с удовольствием буду вас сопровождать, но я не пью.

В два часа ночи Робин разгуливал по улицам Рима, распевая во все горло. Впервые в жизни он напился до такой степени. Поднявшись в свою комнату, Робин рухнул на кровать и потерял сознание. На следующий день он проснулся с невыносимой головной болью. Лежа под одеялом, обнаружил, что был совершенно голый, не считая плавок.

Серджио подошел к кровати и протянул ему чашку черного, как смола, кофе. Робин с жадностью глотнул дымящийся напиток, наблюдая за Серджио.

— Объясни мне, как я сумел раздеться, будучи в стельку пьян?

— Это я раздел вас…

— Что ты говоришь! И тебе это доставило удовольствие, малыш? Серджио принял оскорбленный вид.

— Робин, люди ошибаются, когда думают, что гомосексуалисты всегда готовы наброситься на любого представителя мужского пола. Если вы очутитесь рядом с упавшей в обморок женщиной, разве у вас появится желание изнасиловать ее только потому, что она женщина?

— Я так и думал, что ты мне так ответишь, Серджио.

Он маленькими глотками выпил кофе. Вкус у него был ужасный, но мало-помалу в голове начало проясняться.

— Вы презираете, что я такой, да, Робин?

— Да нет. Ты, по крайней мере, знаешь, кто ты есть и чего ждешь от жизни.

— Вас очень огорчает, что вы не знаете свою Настоящую мать?

— Да, это создает у меня впечатление, что я еще зародыш, — задумчиво произнес Робин.

— В таком случае, вам нужно узнать, кем была ваша мать.

— Ты слышал, что сказала Лиза. И, к несчастью, это правда. У меня в портмоне старая вырезка из газеты, которая подтверждает это.

— Германия близко.

— Ну и что?

— Вы знаете имя вашей матери, вы знаете, где она родилась. А может, у нее остались родители, друзья… Они могли бы дать вам сведения.

— Об этом не может быть и речи.

— Если я правильно понимаю, вы предпочитаете верить сплетням Лизы и тому, что написано в старой газетной вырезке? По мнению Лизы, я голубой. Это правда, но кроме того, я — человеческое существо. Может быть, ваша мать была очень хорошей. Попробуйте, по крайней мере, узнать правду.

— Вот смешной человек, да я не знаю ни слова по-немецки и ни разу не был в Гамбурге.

— Я говорю по-немецки и когда-то жил в Гамбурге. Я очень хорошо знаю этот город. Робин улыбнулся.

— Да, Серджио, твои таланты безграничны.

— Мы можем быть в Гамбурге уже через несколько часов. Робин, разрешите мне вас сопровождать.

Робин сбросил одеяло и спрыгнул с постели.

— Договорились, Серджио. Я никогда не был в Германии и хотел бы посмотреть ее. Особенно Гамбург. В молодости я сбросил немало бомб на этот город. И у меня слабость к немцам. Ты можешь заказать нам билеты на самолет. Может, мы ничего не узнаем о моей матери, но кто знает?

Они остановились в отеле «Времена года». Номер, который они занимали, выглядел немного старомодным, что придавало ему особую прелесть. Серджио устроился у телефона, чтобы обзвонить всех Бош, фигурирующих в телефонном справочнике. Робин заказал себе бутылку водки. Он сел возле окна, наблюдая за наступлением ночи и попивая свой напиток.

Прошел почти час, и Серджио обнаружил пять Грет Бош, эмигрировавших в Северную Америку. Одна из них все еще жила в Милуоки. Поэтому Серджио вычеркнул ее из списка. Другие не подавали признаков жизни. Серджио был обескуражен:

— Извините, Робин. Я ничего не добился и однако считал, что у меня хороший план. Я очень огорчен.

— Нечего огорчаться. Надеюсь, ты не станешь лить слезы в свой стакан с пивом? Ты должен показать мне Гамбург. Есть ли какая-нибудь возможность повеселиться здесь ночью?

Серджио расхохотался:

— Робин, нигде ночная жизнь так не насыщена, как здесь.

— Ты шутишь?! Неужели больше, чем в Париже?

— Париж! Французы стали пуританами. Их кабаре хороши только для туристов. Пойдемте со мной, и я вам покажу настоящий ночной город.

Они поймали такси. Серджио сказал шоферу, куда ехать. Очутившись в квартале, который Серджио, казалось, хорошо знал, он сделал знак остановиться.

Они высадились на ярко освещенной улице.

— Вот знаменитая Рипербан.

По одну и по другую сторону шоссе разноцветных огней было больше, чем на Бродвее. На одной из аллей несколько игроков играли в шары. Но что особенно потрясло Робина, это бесчисленная толпа гуляющих.