Книга Молодая жена, страница 36 – Долли Нейл

– Я неудачная партнерша, так как слишком мала для тебя, – молвила девушка, пытаясь завязать разговор.

– Ты не права. В туфлях на высоких каблуках ты будешь изящно передвигаться, и мы будем смотреться идеально. По-моему, ты именно такая, какой должна быть. – Он неожиданно отпустил ее и прошел внутрь дома, на кухню. – Как насчет ужина? – поинтересовался Саймон.

Он выложил на стол жареного цыпленка, салат, клубнику со сливками и бутылку шампанского.

Возможно, если я выпью немного шампанского, мне будет легче, подумала девушка. Но она смогла заставить себя сделать только один маленький глоток.

Во время ужина Саймон рассказывал ей много интересного из истории сахарной индустрии, о различных видах рома, производимого в Вест-Индии.

Он думает, я парализована смущением, поняла Джули. И пытается успокоить меня. Она так ценила его за способность понимать ее, что даже слегка расслабилась. Боже! С таким человеком так легко было бы шагать по жизни, подумала она. Но тут она вспомнила, что он может вскоре прикоснуться к ней или даже попытаться поцеловать, и съежилась от ужаса. Мужчины совсем другие. Они могут заниматься любовью не любя. Она читала об этом в книгах. Но у большинства женщин сердце, ум и чувства были неотделимы друг от друга. И как сильно Джули ни любила его, как ни стремилась уступить ему, сознание, что он не любит ее, заставляло девушку уклоняться от горько-сладкой муки, охватывающей ее в его объятиях.

После ужина Джули вымыла посуду, а Саймон вытер ее. Потом он закурил сигару, поставил другую пластинку и вышел на веранду, а Джули осталась на кухне, убрать посуду.

Когда она присоединилась к нему, он сидел на тростниковой кушетке. Она могла сесть в одно из свободных кресел, но, неожиданно для себя, подошла и села рядом.

Уже стемнело. Море блестело в лунном свете. Легкий бриз шелестел верхушками пальм.

По-видимому, прошло около четверти часа, пока Саймон не докурил свою сигару. Джули смотрела на ее вспыхивающий и гаснущий кончик, как человек, наблюдающий за подожженным бикфордовым шнуром.

– Устала? – спросил он, и звук его голоса после долгого молчания заставил девушку вздрогнуть.

– Ах, ты напугал меня. Что... что это за музыка?

Саймон обнял ее за плечи.

– Музыка Чайковского из балета «Спящая красавица». Она нравится тебе? – Он придвинулся ближе и привлек ее к себе.

Джули заставила себя положить голову ему на плечо.

– Да. Я никогда не видела балета. А ты?

– В «Ковент-Гарден» в Лондоне. Возможно, когда-нибудь мы отправимся туда вместе... Твои волосы очень приятно пахнут.

В первый раз в жизни она, купаясь в море, воспользовалась купальной шапочкой, поэтому волосы не были липкими от соленой воды.

– Это французские духи, которые мне подарила твоя мама... «Vent Vert».

– Мм... мне они нравятся. – Он взял ее руку и потерся о нее щекой. – Пожалуй, мне надо побриться.

– Разве ты делаешь это по вечерам? – не подумав, спросила Джули. – Я считала, что ты бреешься утром.

– Утром бреются только холостяки, – улыбнулся он. – Женатые же мужчины бреются на ночь.

Джули начала дрожать, как от холода. И чем больше она пыталась совладать с собой, тем сильнее дрожь сотрясала ее тело.

Саймон приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Успокойся. Ты просто в панике. Тут нет ничего, чего можно было бы бояться, Джули.

– Я... з-знаю. Но н-ничего не могу поделать, – пролепетала она, почти плача.

Он встал и поднял ее на ноги.

– Ты просто переволновалась, вот и все. Последние несколько недель были для тебя очень тяжелыми. Это – реакция... тут не о чем беспокоиться. Отправляйся в постель и усни, любимая. Утром ты почувствуешь себя совсем другим человеком. Обо мне не беспокойся. Я немного поплаваю, а потом лягу спать в комнате сыновей Бенсона. – Он поцеловал ее в макушку. – Завтра все будет по-другому. А сейчас возьми себя в руки и постарайся заснуть, как хорошая девочка.

* * *

Проснувшись на следующее утро около девяти часов, Джули не услышала никаких звуков, говорящих о том, что Саймон уже встал. Она умылась, оделась и только тогда тихонько прошла через веранду и приоткрыла дверь во вторую спальню.

Саймон крепко спал, рука его безвольно свесилась с кровати, касаясь ковра.

Прошел еще почти час, прежде чем она поняла, что он проснулся. К этому времени она обдумала то, что должна сделать. Прошлой ночью она была в смятении, почти в истерике. Сегодня она успокоилась и могла увидеть ситуацию в перспективе, не искаженную призмой эмоций.

Когда Саймон вошел в комнату, она готовила яичницу.

– Доброе утро, – спокойно сказала она.

– Доброе утро. Ты давно встала?

– Около полутора часов назад.

– Надо было разбудить меня. Мы должны отправиться на Бекию не слишком поздно.

– Я заглянула к тебе, но ты так крепко спал, что было жаль тебя будить.

– А как ты спала?

– Очень хорошо, спасибо.

За завтраком они вели банальный вежливый разговор... как незнакомые люди, случайно оказавшиеся за одним столом в отеле, подумала она.

Наливая ему вторую чашку кофе, Джули попыталась начать продуманный ею разговор:

– Саймон, что касается вчерашней ночи... – О боже! Это было так далеко от старательно приготовленной ею речи.

– Джули, ты не должна ничего объяснять или оправдываться, – прервал он. – Если я доживу до семидесяти, мы проведем вместе много дней и ночей. Забудь обо всем. Ты просто устала и переволновалась, я все понимаю.

– Нет, ты не понимаешь, Саймон, – громко и твердо сказала она. – Я хотела бы, чтобы это была просто усталость. Но это... Одним словом... все гораздо хуже. Я сделала что-то ужасное. Ты должен выслушать... позволь мне объясниться.

– Что-то ужасное? Что ты могла сделать такого ужасного? – с улыбкой поинтересовался он.

– Я вышла за тебя замуж в состоянии паники. Я не хотела оставаться с Гизелой и в то же время не могла рассчитывать на собственные силы. Ты предоставил мне возможность поселиться в Роуз-Холле, и я не удержалась от искушения. Все произошло так быстро, что у меня не было времени подумать. Только вчера, после свадьбы, я поняла, что сделала... какой ужасный поступок я совершила. – Она замолчала и облизала пересохшие губы. – Я убедилась, что не могу переносить твоих прикосновений... Раньше ты почти не делал этого... поэтому я не знала... Но сейчас... внутри у меня все сжимается.

Как отвратительны и лживы были ее слова! Но она решила, что только так сумеет покончить с подобным маскарадом. Если бы она рассказала ему всю правду, он, несомненно, стал бы все отрицать. А поскольку он пожертвовал собой ради нее, единственным выходом из создавшейся ситуации было взять вину на себя. Даже если он не любит ее, его гордость будет ущемлена: не каждый мужчина перенесет такие оскорбления. Если Джули заставит его поверить ее словам, то брак их продлится недолго, так как он будет только рад избавиться от нее.