Онлайн книга «Богохульство»
– Есть. Громадные плоские экраны на стенах внезапно ожили. По воздуху разнеслось свистящее пение, возникшее из ниоткуда и отовсюду. – Что это? – встревоженно спросила Мерсер. – Через детекторы проходят триллионы частиц, – ответил Долби. – Боже мой! Гудение как из черного монолита в «Космической одиссее». Волконский ухнул, подражая обезьяне, но никто не обратил на него внимания. На центральном экране визуализатора возникло изображение. Долби уставился на него как зачарованный. Картинка напоминала цветок: точка внизу и выплывающие из нее дрожащие и переплетающиеся цветные струи. Казалось, они так и норовят сойти с поверхности. Долби любовался небывалой красотой в благоговейном восторге. – Столкновение проходит успешно, – сказала Рей Чен. – Пучки сфокусированы и коллимированы. Все идет как по маслу! Послышались радостные возгласы, кто-то даже хлопнул в ладоши. – Дамы и господа, – объявил Хазелиус, – добро пожаловать в Новый Свет. – Он указал на монитор: – Перед вами то, что происходило в первые доли секунды после Большого Взрыва. – Он повернулся к Долби: – Кен, будь добр, постепенно увеличь мощность до девяноста девяти. Долби прошелся пальцами по клавиатуре, и сверхъестественный звук немного усилился. – Девяносто шесть, – произнес он. – Энергия – семнадцать целых четыре десятых тераэлектрон-вольт, – сказала Чен. – Девяносто семь… девяносто восемь… Воцарилось напряженное молчание, нарушаемое лишь гудением откуда-то из-под земли. Казалось, вся гора вокруг поет странную песню. – Пучки по-прежнему сфокусированы, – произнесла Чен. – Энергия – двадцать два целых пять десятых тераэлектрон-вольт. – Девяносто девять. «Изабелла» заголосила еще громче, еще звучнее. – Секундочку, – сказал Волконский, горбясь над уставленным чудо-компьютерами рабочим столом. – «Изабелла»… как будто терять скорость. Долби резко повернул голову: – Оборудование в полном порядке. Глючат твои компьютерные программы. – Да нет, с программами никакие проблемы, – пробурчал Волконский. – Подождите-ка, – сказала Мерсер. – Может, все же возникла миниатюрная черная дыра? – Нет, – ответила Чен. – Излучением Хокинга здесь и не пахнет. – Девяносто девять и пять, – произнес Долби. – А у меня двадцать два и семь, – сообщила Чен. – И выброс заряженных частиц. – Каких? – спросил Хазелиус. – Неизвестных резононов. Взгляните. По обе стороны цветка, изображенного на мониторе, запульсировали красные лопасти, похожие на огромные уши клоуна. – Жесткое рассеяние, – сказал Хазелиус. – Может, это глюоны. И гравитон Калуцы-Кляйна. – Нет, исключено, – возразила Чен. – При такой-то энергии? – Девяносто девять и шесть. – По-моему, разумнее остановиться, Грегори, – сказала Мерсер. – Происходит слишком много странного. – Неизвестные резононы… Само собой, – произнес Хазелиус обычным голосом, однако будто отделившись от остальных. – Мы же ступили на неизведанную территорию. – Девяносто девять и семь, – сказал Долби. В своей машине он не сомневался ни капли и мог запустить ее на полную мощь, а если потребуется, даже выйти за допустимые пределы. Задумываясь о том, что в эти минуты они расходуют почти четверть энергии, вырабатываемой плотиной Гувера, он поеживался от волнения. Вот почему приходилось ставить эксперименты посреди ночи – в это время энергорасход в округе был минимальный. – Девяносто девять и восемь. – Происходит некое совершенно неизученное взаимодействие! – воскликнула Мерсер. – Чего тормозить, дурень? – закричал Волконский на свой компьютер. – Нет… мы и правда имеем дело с теорией Калуцы-Кляйна, – произнесла Чен. – Невероятно! На экране с цветком возникли помехи. – «Изабелла» как-то странно себя вести, – заметил Волконский. – В каком смысле? – спросил Хазелиус, сидя в своем кресле посреди центра управления. – Будто ехать по ухабам. Долби поднял глаза к потолку. Волконский действовал ему на нервы. – У меня все идет как надо. Системы работают исправно. Волконский суетно впечатал какую-то команду, выругался по-русски и шлепнул ладонью по монитору. – Грегори, ты не думаешь, что необходимо сбросить мощность? – спросила Мерсер. – Подождем еще минутку, – отозвался Хазелиус. – Девяносто девять и девять, – сказал Долби. Предельное напряжение, казалось, стало осязаемым. Один Долби сохранял обычное спокойствие. – Я согласен с Кейт, – произнес Волконский. – Говорю же: «Изабелла» странный. Надо сбросить мощность. – Всю ответственность я беру на себя, – сказал Хазелиус. – Ничего сверхъестественного, на мой взгляд, еще не происходит. Информационный поток со скоростью десять терабит в секунду немного замедляет ход, только и всего. – Только и всего? – Мощность – сто процентов, – объявил Долби с нотками удовлетворения в невозмутимом голосе. – Энергия пучков – двадцать семь целых тысяча восемьсот двадцать восемь десятитысячных тераэлектрон-вольт, – сообщила Чен. Помехи пошли и по компьютерным мониторам. Кабинет наполнился еще более звучным пением, доносившимся неизвестно откуда. Цветок на визуализаторе исказился и разросся. Посередине возникла черная точка, будто дыра. – Ого! – воскликнула Чен. – Данные исчезают. Цветок задрожал. По нему поползли темные полосы. – Кошмар! – закричала Чен. – Я не шучу – информация пропадает! – Это нельзя, – ответил Волконский. – Информация не может пропасть. Исчезает частицы. – Подождите-ка. Частицы тоже не могут исчезнуть. – Но исчезает. – Нет ли проблем с программным обеспечением? – спросил Хазелиус. – Никакие проблемы, – громко ответил Волконский. – Дело в самой машине. – Да пошел ты, – пробормотал себе под нос Долби. – Грегори, «Изабелла» на пределе возможностей, – сказала Мерсер. – Надо сейчас же снизить мощность. Черная точка на экране стала расти и поглощать цветок. Ее яркие разноцветные края судорожно вибрировали. – Полное безумие, – пробормотала Чен. – По-моему, время и пространство делают немыслимый крен. Такое впечатление, будто это центр черной дыры или что-то вроде того. По-видимому, мы и впрямь ее создали. – Исключено, – вступил в разговор математик, Алан Эдельштайн, который все это время тихо сидел за столом, корпя над подсчетами. – Нет никаких признаков излучения Хокинга. |