Книга Воровка, или Противоположности притягиваются, страница 38. Автор книги Натализа Кофф

— Будешь со мной дружить? — совершенно серьезно спросил он, но уголки его рта подрагивали от едва сдерживаемого смеха.

Показав ему язык, спрятала лицо в его футболке.

— Ну, так как? — уже серьезней спросил Игнат.

— Ну конечно буду, — проворчала я, — давай спать уже.

— Давай, — сказал Барс, — Тогда вечером у нас свидание.

— Форма одежды — парадная, — пошутила я.

— Об этом я подумаю сам, — милостиво сказал он. Как будто одолжение сделал.

Немного поерзав под боком Игната, улеглась поудобнее. Уже засыпая, услышала телефонный звонок.

— Да, — коротко ответил Игнат. Я лежала близко и, как и в прошлый раз, слышала голос абонента. Опять звонил папа. Судьба.

— Игнат, извини что так рано звоню, — сказал папа довольно бодрым голосом, — просто Катюша меня совсем замучила, очень хочет на доченьку поглядеть. Уж лучше бы не говорили, что Алиса в больнице. Ты нас не подбросишь? А то я свою машину возле дома оставил.

Я распахнула глаза, ошарашено уставилась на Игната. Он наблюдал за мной, в глазах тревога.

— Подброшу, — только и сказал он.

— Катюш, — уже громче сказал отец в трубку, — Игнат нас подвезет к Алисе. Да успокойся же ты! — и уже тише добавил, — Катя всю ночь не спала, переживала, как Алиса новости воспримет и… Катюша, отдай телефон, — услышала я голос отца через секундную паузу.

— Игнат, мальчик мой, спасибо тебе за все еще раз, мы тебе все так благодарны, — услышала я женский голос, — Все, отдаю трубку Павлуше.

— Как думаешь, может мне вначале с ней самому поговорить? — сказал отец, — Переживаю я что-то… Не каждый день узнаешь, что мама жива.

— Думаю, не стоит, войдете вдвоем, — сказал он, — Я позвоню, когда подъеду.

Игнат сбросил вызов. Отложив телефон, не мигая, смотрел на меня.

— Что это все значит? — потеряно спросила я, — Какая мама? Чья мама?

— Лисенок, ты только не волнуйся! — прошептал Игнат, пытаясь обнять меня.

— Мама? Моя мама жива? — повторяла я, чувствуя, что начинается истерика.

— Успокойся, — сказал Игнат, преодолев сопротивление, притягивая меня к себе.

Несколько минут я плакала, слезы текли на футболку Игната, оставляя на щеках мокрые дорожки.

— Ты все знал, да? — обиженно спросила я, — Знал! И не сказал!

Игнат молчал, продолжая гладить мня по голове. Вздохнув, отбросила его руку.

— Уходи, — прошептала я.

— Лисенок… — начал говорить он, но я, закрыв уши руками, сказала:

— Ничего не хочу слышать. Мне нужно побыть одной.

— Отлично, — прошипел Игнат. Я боялась смотреть на него, боялась сказать еще какую-нибудь гадость, о которой в последствие могу пожалеть.

Услышала, как Игнат, что-то бормоча, ходит по палате. Через минуту раздался звук открывающейся двери. Секунда и Игнат исчез из палаты.

Открыв глаза, сквозь слезы осмотрелась. Уткнувшись в подушку, разрыдалась еще горше.

Не заметила, как рыдания стихли, и меня стало клонить в сон.

Какая же я дура, подумала я, прежде чем провалиться в сон, зачем я его выгнала?

Проснулась от тихого шепота возле кровати.

— Я же говорила, что Игнат тут уже был, — сказал женский голос, — Вон цветы и фрукты.

— Да, наверно, они поссорились, иначе, почему он такой хмурый был, когда нас забирал, — скала папа.

— Знаешь, Паш, Игнат мне очень нравится, — сказала женщина, — он мне чем-то тебя напоминает.

— А Алиса копия ты, — тихо рассмеялся папа.

— Они хорошая пара, да?

— Да, я был бы рад такому зятю.

Услышала тихий всхлип.

— Ну, ты чего, Катюш? Все ведь уже хорошо, — прошептал отец.

— Я просто никак не поверю, что могу вот так смотреть на свою доченьку, и не бояться за нее, — сквозь всхлипы прошептал женский голос, — И то, что ты рядом.

— Ну все, — тихо прошептал отец, — Хватит сырость разводить, дочь проснется, а мы тут рыдаем. Радоваться нужно!

— Папа прав, — сказала я, открывая глаза. Несколько секунд я смотрела на женщину, которую обнимал отец. Мама. В горле появился ком, на глаза навернулись слезы.

— Ну вот, и ты туда же, — сказал папа, обнимая меня. Присев в кровати, обняла его за шею, положив голову на грудь. Другой рукой папа обнимал маму, я почувствовала ее нежную руку на своих волосах. Разрыдавшись еще громче, крепко прижала ее к себе. Мама!

— Мои самые любимые девочки, — шептал папа, обнимая нас и крепко-крепко прижимая к себе.

Когда слезы утихли, мы с мамой громко высморкались в предложенные отцом носовые платки. Родители рассказали мне их историю. Начиная с того момента, как они познакомились. Все до боли банально. Два друга, одна девушка. Девушка полюбила одного, отказав другому, несмотря на его деньги и положение в обществе. Однако моего отца, призвали на службу в армию. Мама уже была беременна мною. В армии папу ранили, и 'друг' сообщил 'радостную' новость. После которой у мамы начались преждевременные роды. Далее длительная реабилитация, но так как я родилась очень слабенькой и раньше срока, требовалось соответствующее лечение, которое мог обеспечить 'друг'. В то время мама была готова согласиться на любые условия, только бы дочь выжила. Когда состояние улучшилось, Владимир потребовал ребенка, взамен пообещав, что дочь Павла и Кати ни в чем не будет нуждаться. И еще выдвинул требование, маме нельзя было видеться со мной.

На мой вопрос, зачем Владимиру все это было нужно, мама только вздохнула, а папа, отведя взгляд, грустно сказал:

— Сам себя часто спрашиваю. Помню, когда мы были детьми, он всегда стремился быть лучшим. Часто ему это удавалось, а я уступал. Друзья ведь. Да и мне было только смешно, — папа еще раз грустно вздохнул, — Смешно. Пока не встретил твою маму. Катюшу уступить я не захотел.

Папа, немного помолчав, продолжил:

— Из госпиталя написал ему как-то письмо с просьбой позаботиться о Кате, пока я не вернусь. Не думал, что он так позаботится, — папа потер переносицу, — Ну все, хватит об этом. Теперь все хорошо, и, слава Богу.

Через час в палату пришел Марк Вениаминович. После короткого осмотра он сообщил, что через несколько дней меня можно будет выписать. Рана быстро заживала, да и жизненно-важные органы не были задеты.

— Кто Барсу наступил на хвост? — усмехнувшись, спросил Марк Вениаминович.

— Наверно я, — виновато прошептала я, — А что?

— Ничего, просто на парковке, — Марк махнул в сторону окна, — его машину случайно задел какой-то бугай бандитской наружности. Он там пар выпускает.