Книга Где спряталась ложь?, страница 83 – Людмила Сурская

— Порядок. Давай твой шедевр.

И вот настал этот волнующий миг. Лена достала кассету. Попросила сразу сделать копию.

— Без проблем, раз такая необходимость есть. Но я весь в догадках. И потом для чего тебе дубль.

Пришлось объясняться:

— Кассета старая, магнитофоном тысячу лет никто не пользовался, вдруг зажуёт.

Получив копию. Лена включила запись. Послышалось шипение и ровные мужские голоса выкрикивали отдельные слова и команды. Лена узнала бы из тысячи предоставленных на экспертизу образцов, где это записано. Шла боевая работа. Обнаружение, захват и ведение самолёта.

— Что это? — не выдержал бестолковости Кушнир.

Куда деваться, хоть и нехотя, надеясь на то, что ничего не поймёт, а объяснила:

— Командный пункт. Боевая работа. Но где и что это? А ну перекручивай на начало и слушая в четыре уха, поехали по новой.

Так и было, он ни черта не понял.

— Запросто. Белеберда какая-то.

Но Лена забывшись в порыве поиска справедливости выпалила:

— За белеберду не убивают и денег больших не предлагают.

Кушнир внимательно уставился на неё:

— Да-а… Тогда я весь внимания. Поехали ещё разочек.

Следующий раз мало что прояснил. Через полчаса прослушки, он устало заявил:

— Я понял только то, что вели какой-то самолёт, и был приказ его сбить. Может это Руст. Год, стоящий на кассете, подходящий.

— Не уверена. Мне послышался Форос. А ну крути давай эту головоломку по — новой.

Они опять вслушивались в шипение, треск и приглушённые голоса из прошлого.

— Дьявольщина, — стукнул себя по колену он, — похоже, ты права. Именно этот самолёт, вёзший из Фороса весёлую компанию, они вели. Ай, я, яй. Военных учили выполнять приказы, что ж они так халатно отнеслись к своей службе. Я возмущён. Кладоискательница моя, где ты это вырыла? Бомба, вулкан!

— И что же?!

— Опасно говорю…

Ошеломлённая Лена, не подумав о последствиях и реакции мужа, честно призналась.

— Генерала вчера за это убили, — с жаром воскликнула она.

"Будь он неладен!" Кушнир, подавив изумление, стараясь равнодушно, спросил:

— Понятное дело. Ценное барахло. У тебя-то, горе моё, как она оказалась?

— Случайно. Я мимо проходила, — не нашла она причины скрывать правду и моргая на него честными глазами.

Кушнир поработав кулаками: сжал, разжал, встал столбом напротив неё.

— Надо же это моё упущение. Надо непременно взять на заметку. Значит, не в тех местах гуляешь. Похоже, не совсем застрелили, общались? — спросил он вкрадчиво.

Лена, пряча кассету в футляр, кивнула:

— Совсем немного… До прихода милиции.

— Милиция? Давненько с этой братией я дела не имел…

— Это было позже, к тому времени я ушла, — прошептала обескураженная его постоянными нападками недовольно Лена.

Потрепав собственный подбородок, потерев шею и помучив нос, Никита спросил:

— Что он тебе сказал?

Лена положила кассету на стол и пожала плечами, мол, ладно, скажу тебе по секрету раз так хочешь. Понизив голос, она призналась:

— Почти ничего. Отдал кассету и сказал, что хотел продать её, но перестраховался. Положил в карман, пустышку, а эту спрятал в носок.

— Ты лазила по чужим мужским носкам…,- съязвил он. — Ничего не понимаю.

До Лены дошло, что он ехидничает или ей не понравился его начальственный тон, только она сцепив зубы прошептала:

— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь…

— А мне, что ты суёшься во всё дерьмо. Зачем это тебе? — тут же повысив голос парировал он на её выпад.

Лена, справившись с обидой, пыталась объясниться.

— Человек шёл впереди меня и упал. Что я по — твоему должна была делать? Естественно, подошла. Оказался знакомый… Ну как можно было пройти мимо! Я может и хотела бы быть другой, да не могу, — развела она руками. — И потом, не нравится тебе это, скатертью дорога, около себя я никого не держу. Ты свободен.

— Даже так, — удивился такому повороту Кушнир. — А ребёнок?

— Один вырос с приходящим отцом, вырастит и второй. — Отвернувшись, отошла к окну она. — Своей жизнью, я распоряжаться буду сама.

Никита увлёкшись не заметил её состояния и то, что перешёл черту тоже проглядел. Поэтому и продолжал со спокойной душой, как он считал семейный разговор.

— Если б своей. Ты ставишь под удар не только себя, но и двух своих детей. К тому же забыла уже, как в могиле лежала. Стоит ли чужая дурь таких жертв? Никогда бы не подумал, что у военных куда не плюнь, непременно попадёшь в тайну. Успокоилась?

Но Лена его совет полезным не считала, наоборот, поэтому с горячностью и заявила:

— Успокоилась, и может ты даже прав, только к тебе не поеду и жить с тобой больше не буду.

Никита удивлённо опустив на неё взгляд, попробовал всё превратить в шутку. А её обиды — капризами беременности. Потому и заявил:

— Вот те раз, это ещё почему?

Она горько всхлипнула.

— Потому что тебе не нравится всё что я делаю, с кем общаюсь и что пишу. Знай, я пишу в первую очередь для себя, во- вторую, для людей, чтоб им интереснее и радостнее жилось. Чтобы они чуть-чуть добрее стали… А тебе это ненужно и даже злит.

Лена опять всхлипнула, он достал свой платок и передал ей.

— Я-то думал, у тебя доводы и претензии, а ты несёшь, как Вини Пух в гостях. — Собрав широкой ладонью слёзы на её щеке, попросил:- Не плачь. Это ж разговор. Ну не плачь же! Ребёнку вредно. Поговорили и забыли. Только не плачь. Хочешь сто раз поцелую? Ладно, двести…

Но Лена была непреклонна.

— Пришли Даньку домой и пусть захватит мои и свои вещи, — прохрюкала в рыдании она.

Кушнир труханул. "Что за дела, мы так не договаривались!"

— Лен, мы же взрослые люди с разными характерами, поспорили, нашли золотую середину, на что обижаться, не врублюсь?!

Она даже не взглянув на него, в два счёта ему объяснила то, во что он не врубался, но так не осмотрительно въехал.

— На диктат и не уважение. Это было с моей стороны, с самого начала, глупостью, начать барахтанье в новую жизнь. Разница между мужиками на обладание и владение предметом минимальная. Один больше, другой меньше, но каждый ту палку гнёт. Даньку прислать не забудь. Это мои дети и свой крест мы понесём сами. В бойцовскую стойку не вставай. Я воевать с тобой не собираюсь. Очень надеюсь, что расстанемся на дружеской ноте. Денег мне от тебя тоже не надо, так что не дрожи. Я сама на них заработаю. Будешь жить, как жил исключительно для себя любимого.