Книга Шумеры, страница 20 – Людмила Сурская

— И ты решила, что это я?

— Как ты догадался? — пощекотала ему она живот, прилипший к её горячей коже.

— Не боишься ошибиться? — немного с вызовом сказал он.

Люда не придала его возбуждённости никакого значения.

— Нет. Я знала тебя тысячи лет назад.

Он же возбуждался всё больше.

— Не знаю, в какую ты игру играешь, но мне иногда кажется, что я тебя откуда-то знаю.

— Придёт время, вспомнишь, — улыбнулась она и поцеловала его в глаза.

На сей раз её нежность не принесла ему удовольствия и он отстранив её насторожился.

— Так мы действительно встречались? В какое время, до армии и ты знаешь, кто я? — напрягся он. — Хотя нет глупо. Ты бы вела себя совсем по-другому.

— Успокойся. В этой жизни точно нет. Это другое… — тихо засмеялась она.

— Ты говоришь чудные вещи, — успокаиваясь упал он опять рядом.

Она вложила свои пальцы в его, утопив в больших ладонях, а голову пристроила на его вздымающуюся грудь.

— С моей головой всё в полном порядке. Считай, что это просто прелюдия к эротическим играм. "Надо аккуратно с языком, можно напугать. Совсем ни к чему торопить время и события", — одёрнула она себя.

Насторожённость слабела, но он всё ещё упирался.

— Но откуда у меня это чувство знакомства с тобой?

— Значит, я не ошиблась с выбором и ты моя половина. Эдик, снимай уж этот чулок с головы. Тебе неудобно, да и мне тоже…, мне хочется прикоснуться к твоему лицу, погладить твои волосы… Они чудесные.

Он схватился рукой за маску, как будто её кто-то собирался силой стягивать.

— Нет. Нам незачем торопиться. Это только твой первый сексуальный опыт. Тебе может это приключение скоро надоесть… и ты захочешь заиметь настоящего мужчину, а не такой обрубок, как я. Ведь я не смог сделать до сих пор тебя даже женщиной, а тебе наверняка захочется иметь детей. Самая пора рожать.

Она была расстроена.

— Упрямец. — С силой оттолкнувшись от его накаченного тела и перевернув парня на спину она улеглась на его упругий живот. Бархат её кожи царапнул рубец грубого шва в его паху. "Господи, как же ему с такой болью непросто живётся?" Она, потеснив маску, прошлась горячими губами по шеи с пульсирующей жилкой. И, помогая губам руками, понеслась по его непривыкшему к ласкам и от этого вздрагивающему телу, к тому месту, что заставляло его чувствовать себя самым несчастным человеком на земле, а её захлёбываться радостью и любовью. Луна, спустившись к самым верхушкам деревьев, бессовестно подглядывала за сплетёнными сейчас на пледе телами. Большая ночная птица, наткнувшись на них, испуганно вскрикнув, умчалась ввысь. Словно услышав её мысли, он с тоской произнёс:

— Иногда бывает очень плохо. В такие моменты очень важно иметь женщину, которая выслушает и скажет: "Хватит, не распускай сопли, обойдётся, ты умный, проскочишь!"

Она с нежностью прикоснулась к уголкам его губ.

— Я думала ты железный.

Вздохнув, он притянул её к себе.

— Мужики бывают слабыми гораздо чаще, чем прикидываются и чем думают об этом женщины. Просто сильный пол старается такое дело скрывать. Мы ведь даже уколов смертельно боимся, не говоря уж о зубном визите. Женщины в этом плане намного мужественнее. Получается парадокс. С одной стороны, мужчина боится, что женщина станет над ним смеяться, а с другой, — нуждается в её поддержке.

Искреннее желание помочь, поддержать сделавшегося ей близким человека нахлынуло на неё. Люда со всей силой нерастраченного чувства кинулась осыпать его нежностями. Он словно ждал такого всплеска, вновь включившись в любовную игру. Но она не дала костру вновь разгореться.

— Всё, всё, я больше не могу, мне надо идти, — высвобождаясь из его железных рук и пытаясь найти бельё, Людка старалась остановить своё и его безумие. Мы опять довалялись почти до рассвета. Мне не остаётся время на сон. И тебе опять придётся рисковать, провожая меня домой.

Они шли, обнявшись по широкой, но казавшейся им сейчас неимоверно узкой дорожке, посмеиваясь и сладко целуясь. И опять она неслась по ступеням вверх домой, чтоб попробовать разглядеть его в не освещённом дворе без маски, но на этот раз глаза выхватили вместо удаляющейся фигуры, возню и драку. Даже в темноте она разглядела, что Эдик отбивался от напавших на него пятерых парней. "Неужели так трудно и дорого вкрутить лампочки и заставить гореть опять уличные фонари, мы ж платим приличные деньги коммунальщикам". — Колотились в пылающей голове правильные мысли. Справившись с изумлением, она, выхватив баллончик из сумочки и вооружившись по ходу скалкой, скатилась по ступеням вниз. Выскочив из подъезда, принялась охаживать, подвернувшиеся спины своим не хилым оружием. Когда изловчившийся парень вырвал у неё из рук скалку, она пустила в ход баллончик, прыснув в пьяные глаза. Ребятня, матерясь и охая, отвалила. Нападали, рассчитывая на лёгкую добычу, а нарвались на профессионально подготовленного мужика, да ещё на эту неизвестно откуда взявшуюся сумасшедшую. С руганью любители дворовых развлечений отвалили. Она сразу же попробовала остановить кровь, сочившуюся из разбитой нижней губы, но безуспешно.

— Не трогай измажешься… — осадил он её.

— Я отказ не принимаю. Сейчас мы идём ко мне. Не качай головой. Клянусь, даже свет включать не буду. Обработаешь рану, отдохнёшь и уйдёшь. Обману, убьёшь меня, чтоб тайну сохранить.

— Вот придумала. Веди. Иди вперёд и не оглядывайся в освещённом подъезде.

Выполняя инструкцию без обговаривания и нарушения, шла вперёд. Лестница, площадка, дверь… Людка, открыв её и нашарив выключатель, выключила в прихожей свет.

— Проходи. Я проведу тебя в комнату. Там задраины шторы. Не успела утром раскрыть. Извини, утром торопилась, не убрала постель. Посиди. Препараты оставлю в ванной на крышке стиральной машинки. Полотенце положу тоже там.

Действовать пришлось на ощупь, а он торопил:

— Давай, а то маска уже от крови намокла.

Приготовив всё Люда, проводила его до ванной и, захлопнув за его спиной дверь, включила свет.

— Разобрался?

— Да?

— Тогда я пойду, займусь своими делами.

Задраив шторами окно, в темпе распихав продукты по полкам холодильника, поспешила в комнату. Торопясь, заменила несвежее постельное бельё, бегом навела косметический порядок в комнате. В выходные это сделать не получилось. "Надо что-то придумать, чтоб его оставить до утра. Так спокойнее. Ребятня может не спустить такого прокола и подкараулить", — металась она с такими мыслями по кухне, заваривая ему чай с мелиссой. Он приоткрыл дверь ванной и осторожно спросил:

— Лю, ты где?

Она приостановила нарезку батона и прокричала ему:

— На кухне я приготовила тебе чай. Прикрой дверь, я выключу свет. Бутерброды я наделаю и на ощупь. Теперь иди на мой голос. Вот так. Чего ты смеёшься?