Книга Против лома нет вампира, страница 95 – Галина Гончарова

— Что? — не поняла подруга.

Я посмотрела на Дюшку. Высшие Силы, как мне хотелось бы перервать ему глотку! Медленно, поперек хребта, чтобы голова на позвоночнике болталась! А потом не жечь его, а просто подождать, пока эта скотина сама не издохнет! Вампир видимо что-то прочел в моих глазах и даже сделал шаг назад. Потом опомнился и сделал еще два шага вперед и чуть в сторону от меня. Смешно.

— Вы что — все время держали ее под гипнозом!?

— Это было несложно. Она очень внушаема.

Я зло прищурилась на вампира.

— Андрэ, а на фига вам вообще Катька понадобилась!? Что, больше никто не соглашался!?

— Что вы, Юля! У меня много недостатков, но согласитесь, я достаточно красив, чтобы не испытывать недостатка в женском внимании.

— Тогда какого же черта вы запали именно на Катьку!?

— Запал? — голубые глаза смеялись.

Я покривилась.

— Господин Андрэ, даже если вы попытаетесь французить, нижегородские уши все равно вылезут наружу. Неужели нельзя просто ответить на вопрос? Мы не в Букингемском дворце, чтобы перебирать каждое слово! Почему именно она и именно сейчас!? Вы мне уже вешали лапшу насчет ее красоты и управляемости, но мне хочется получить правдивый ответ. Тогда я не могла спорить, но сейчас я доказала свое право требовать. Или мне еще кого-нибудь надо убить, чтобы вы ответили?

На этот раз Андрэ не стал кривляться. Голос его был тих и серьезен.

— По закону я могу сотворить одного нового вампира раз в пятьдесят лет или взамен убитого, по специальному разрешению Старейшин. Пришел срок. А ваша подруга мне просто понравилась. Она красива, достаточно умна, управляема, но при этом очень слаба. Она никогда не сможет поднять бунт против меня. Очень удобно. Я подбирал себе подходящую вампиршу по клубам. И кстати, не врал. Красота, глупость, управляемость — все это входило в список нужных качеств.

— И всего лишь!? — уточнила я. — Так просто!? И человеческая жизнь поломана?

— Да.

— И вы так же могли бы и меня, если бы я оказалась в тот вечер в клубе?

— Вряд ли. Ваша сила воли чувствуется на расстоянии. И потом, вы не в моем вкусе.

— Поэтому вы и собирались меня изнасиловать.

— Потому что вы лезли не в свое дело.

— Моя подруга — мое дело!

— Теперь она не ваша подруга, а мой вампир.

Мы перебрасывались словами как мячом. И я проигрывала. Безнадежно проигрывала.

— Одно другого не исключает.

— В определенном смысле — исключает. Любое действие, направленное во вред мне, нанесет тот же вред ей. Она умрет, если умру я.

Я посмотрела на Мечислава.

— Это правда?

— Как всегда — почти.

— И в чем же обман?

— Андрэ забыл вас предупредить, что более сильный протектор может перехватить контроль над его вампирами. Например, я — могу.

— Сомневаюсь, — Дюшка нагло улыбнулся. — Елизавета говорит, что ты просто бездарь и неудачник. Она прямо-таки устала тебя наказывать за промахи и глупости.

— Лучше уж наказание, чем смерть, — Мечислав пожал плечами. Получилось это у него грациозно, как у леопарда. — Если бы она узнала, на что я способен, она просто убила бы меня, пока я был в ее власти. Я не советую тебе в чем-то полагаться на ее слова.

Показалось мне — или в голубых глазах Дюшки мелькнул испуг? Я исследовала бы этот феномен и дальше, но тут вмешалась Катя.

— Я ничего не понимаю! Объясните мне, что со мной происходит! Кто вы!? И что я тут делаю!?

В голосе ее звучал страх. И я четко различала надвигающуюся истерику. И не знала, как ее прекратить. Только рассказать все, что ее касалось.

— Катя, ты помнишь, как мы были в клубе?

— Да.

— И больше ничего!? Точно!?

— Точно! Да что за глупые вопросы!?

— Катя, — говорить мне почему-то было трудно. Словно в груди застрял комок глины. — Я не знаю, что именно с тобой произошло за это время, но я вижу, чем это закончилось.

— И чем же!? — голос подруги был злым и истеричным.

— Это был не сон. Просто реальный кошмар. Ты стала вампиром.

— ЧТО!? Юля, что за чушь ты несешь!?

Я молчала. Катя обвела глазами стоящих вокруг вампиров, задержала взгляд на Мечиславе (я совершенно неожиданно почувствовала ревность и удивилась сама себе. Я же ничего к нему не чувствую! Так какого черта!?) — и, наконец, увидела Дюшку. Дальнейшая реакция подруги была мне хорошо знакома. Катя завизжала, пытаясь кого-то оттолкнуть от себя, потом рухнула на пол — и забилась в судорогах, нечленораздельно что-то вопя. Вампиры смотрели на истерику, как на пивную банку в урне — безразлично и спокойно. Они вмешаются, только если господин прикажет.

— Ты всегда умел выбирать себе подруг, Андрэ, — Мечислав использовал весь яд, отпущенный ему природой. Дюшка сверкнул на него глазами.

— По девкам у нас главный специалист — ты! И недаром! Тебе ведь часто приходилось играть роль женщины…

— Подумать только, небо обзывает воду голубой, — отозвался вампир.

Я фыркнула. Лучше говорить гадости, чем плакать от душевной боли.

— Андрэ, так ты еще и с мальчиками!? Ах ты, шалун противный!

Вампир сверкнул на меня глазами.

— Я вам еще успею растолковать, кудряшка. Когда вы будете, наконец, в моей власти.

— Лет через пятьдесят, — отозвалась я. — Когда срок подойдет.

— Ах, но вы же убили Влада? Я попрошу заменить его — вами.

— А я дождусь, пока вы окажетесь на определенном расстоянии, и оторву вам все, что висит и болтается.

— Мечты, мечты…

Мы могли бы еще долго спорить, но в разговор опять вмешалась Катька. Она немного побилась в истерике, но, видя, что никому нет до нее дела, быстро закруглилась с показательным выступлением. Ничто так хорошо не прекращает истерику, как отсутствие зрителей. Теперь она просто лежала на полу. И лицо у нее было… я дернулась, но Мечислав меня просто не отпустил бы. Вмешался Даниэль.

— Отпусти ее.

— Ты уверен?

Даниэль кивнул.

— Я сам пойду с ней. Отпусти. Так надо.

Только за эти слова я могла бы полюбить Даниэля. Только за то, что он понимал — если я сейчас ничего не сделаю для подруги — я никогда уже не буду чувствовать себя человеком.

Пальцы Мечислава разжались.

— Если с ней что-нибудь случится, тебе не жить. Ты понял?

Даниэль мягко приобнял меня за плечи.

— Юля, прости, но мне надо будет присутствовать при вашем разговоре. Я не могу оставить вас наедине. Ты понимаешь?