Книга Клыкастые страсти, страница 100 – Галина Гончарова

– Я все забыл. Слишком больно было.

А мне – нет? Пальцы, между прочим, щиплет. Можно и об этом сказать.

– Дай мне, Господи, сил и терпения, любви и достоинства своей помощью, сил напоить род, из которого произошел этот человек, большим потоком любви. Он простил всех своих предков, и пусть они тоже простят его. Ибо они любили и любят нас – неважно, здесь мы или там, живы или мертвы, перед гранью земного или уже за гранью. Мы любимые и любящие дети их. Я посылаю Любовь и силу Любви по всему миру, всем предкам и потомкам, всем ветвям его генеалогического древа, на все века продолжения рода и прошу тебя, Господи, помочь мне в этом. Сними, Господи, все проклятия и все запреты с этого человека и его рода, родных его и близких и тех, кто связан с ним узами крови, пусть даже и не помнит об этом, здесь и сейчас, навсегда и навечно. Покажи ему благодать свою, а мы будем благодарить тебя и любить этот мир, любить навечно и до безумия.

Ноги были очищены, и я перешла к бедрам и талии. И попрошу без пошлостей. Все равно вампир здесь был всего лишь энергетическим каркасом, как я это понимала. Да и я сама была такой же. Это не эротик-сны с участием одного зеленоглазого гада…

Пальцы щипало все сильнее. Интересно, что происходит со мной в реальности? Но надо продолжать…

* * *

Константин и Глеб смотрели в окна. Минуту назад оборотни цеплялись когтями за сиденья, только чтобы не поддаться, не выйти из машины, а сейчас…

– Зов угас? Точно угас? – Константин не верил своим чувствам до конца.

– Я его больше не чувствую… Юлька?

Ответа не было. Девушка лежала как мертвая, запрокинув голову. Глеб поспешно нашарил жилку у нее на шее.

– Пульс ровный.

– Это обморок или транс?

– От нее всего можно ожидать. Помнишь, как она тогда Влада прикончила?

Это Константин хорошо помнил. Он как раз тогда присутствовал в свите Андрэ, как закуска, конечно. И видел все с начала и до конца. Он ожидал тогда, что все закончится за пару минут. Для вампира оторвать голову одной соплячке – ха! Но все пошло не так. И даже не из-за отчаянной попытки сопротивления – из-за того света, заливающего круг. Страшного для вампиров. Именно тогда Константин впервые увидел животный страх на лице Князя города. Именно тогда подумал, что есть кто-то – или что-то – сильнее вампиров.

– Думаешь, она сейчас что-то делает?

– Не знаю. Твою мать!

Глеб дернулся от лежащей девушки так, что едва не пробил головой потолок машины.

– Что случилось?!

– У нее руки…

Константин бросил на заднее сиденье короткий взгляд, но и этого хватило. Волоски на затылке оборотня зашевелились, по телу побежали противные мурашки. Ладони вдруг стали скользкими и холодными.

– Это что?!

Других вопросов у него не было. Пока что они в безопасности. Но оборотень готов был вырваться даже под выстрелы противника, лишь бы этого не видеть. Происходящее было… слишком неправильным. Чужим. И потому страшным.

Одно дело смотреть в экран телевизора и цедить пиво, твердо зная, что происходящее – только выдумка режиссера. Другое – вот так. Вживую.

Лицо лежащей девушки было искажено мучительной гримасой, словно она тащила в гору что-то тяжелое. Губы шевелились, а вокруг рук разливалось слабое красноватое свечение. И из-под ногтей выступала кровь. Собиралась в капельки, медленно капала на пол… почти черная в свете, пробивающемся через тонированные стекла.

– Не знаю. Следи за пульсом. Если она умрет, с нас Князь шкуру на ленточки спустит.

– И Валентин тоже. Лучше б она выжила.

– Куда как лучше. У меня Настя вся расцвела. Радуется, детей ждет…

– Это если нас сейчас не грохнут. Нас двое. Сейчас они могут просто числом взять.

Но из дома не доносилось ни звука. Все словно застыло в молчании. Только тихо капала кровь, собираясь в небольшие лужицы.

* * *

Я уже успела отчистить вампира до груди, когда Питер все-таки что-то вспомнил и разродился речью.

– Áve, María, grátia pléna; Dóminus técum: benedícta tu in muliéribus, et benedíctus frúctus véntris túi, Iésus. Sáncta María, Máter Déi, óra pro nóbis peccatóribus, nunc et in hóra mórtis nóstrae. Ámen.

И потом то же на русском, а то вдруг Господь латынь подзабыл:

– Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою;

благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего Иисус. Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей. Аминь.

Ну хоть что-то вспомнил, и то хлеб. А то у меня уже руки ломило, как от стирки в холодной воде. Но я упрямо продолжала свое дело. Больно? И что?

Перетерплю. А вот второй раз может и не получиться. И что тогда?

Ничего хорошего. Единожды солгавшему дважды на слово не верят. Вот.

– Помоги мне, Господи, в деле моем. Ты заступник мой, Бог мой, мир мой, и я прошу твоей помощи. Избавь этого человека от ловчей сети и от злого слова; укрой своим плащом и защити от зла; не виноват человек в том, что искал правду. Не боялся он страха ночного, оружия и зла людского – и зла, что приходит ночью. Не подпускай к нему зло и убери раны с его тела, пошли ангела своего охранять его на любых дорогах и тропах. Ведь именно ты проложил их. Не осуждай человека за выбор его, за свободу воли, за пламя души – ведь именно ты сделал нас такими.

Оставались еще голова и шея. Блин, ну пожалейте меня хоть кто-нибудь! Мне-то это за что… За то, что я сильнее… сила дается, чтобы помогать слабейшим…

Вот и все. Грязь была отчищена. И вампир передо мной представал переплетением невероятно красивых цветов и линий. Но слишком бледных. Ну да. Я сильно его потрепала. И сама выложилась, и он выложился. Нам теперь придется восстанавливать силы. Бедный Мечислав. Вчера оборотни, сегодня это нападение… Не успел получить фамилиара в полное распоряжение, как тут же оказался на голодной диете.