Онлайн книга «Клыкастые страсти»
|
М-да, хорошая проверка. Выплывет (со связанными руками!) – ведьма. Утонет – прости нас, раб(а) божий(ья), обознатушки вышли. Плыви себе на тот свет, а уж мы за тебя всем обществом помолимся… – Если болезнь человека проходит от молитв и поста – значит, это диавольские козни. Если же нет – либо это болезнь, либо диавол слишком силен и надо молиться, молиться и молиться, дети мои. Ага, класс. Больного, например, эпилепсией человека лечить молитвой и постом. Да еще давить ему на психику. Его же еще сильнее плющить будет. А там и помрет, «отчитанный». – С некоторого времени стала популярной практика массовых отчиток. Пожалуйста, несколько слов о вашем отношении к этому явлению, называемому в церковной традиции экзорцизмом, – это какой-то штатский. Странно, почему вдруг такой вопрос. И почему – он? Я думала, первыми пойдут монахи… – Я отношусь к этому негативно. Не думаю, что сейчас найдутся люди столь высокой духовности, обладающие подобным даром. В Киево-Печерском патерике, например, есть всего несколько упоминаний об изгнании злых духов. Наверное, враги рода человеческого ослабли с того времени, а у нас появилось множество величайших святых, превосходящих по чрезвычайным дарованиям преподобных Киево-Печерских. Мыслящие подобным образом серьезно заблуждаются. Лукавые духи стали только еще лукавее, а у нас появилось множество так называемых младостарцев или лжестарцев, деятельность которых наносит огромный, иногда непоправимый духовный ущерб. Кроме того, появились шарлатаны, которые надевают рясы, облачения и устраивают мерзкие шоу. Развелось множество «матушек», промышляющих заурядным колдовством, – хотя матушками у нас принято называть лишь монахинь и жен священнослужителей, – которым устраивают рекламу некоторые ТВ-каналы. Но на них попадаются лишь люди, живущие вне Церкви и таинств. Истинные подвижники, обладавшие столь чрезвычайным даром, получали его после многих лет, а чаще десятилетий, проведенных в подвижнических трудах под опытным руководством непрелестных наставников. Эти подвижники веры являли собой образец величайшего смирения, избегая суетной мирской славы, прячась от людского взора. А вот пустоцвет всегда стремится попасться на глаза. Это переполнило чашу моего терпения. Пустоцвет? Пустобрех! Я вскочила с места. – Я знаю, что некоторые духовники вместо помощи в борьбе со злом вмешиваются в личную жизнь духовных чад, навязывая им те или иные жизненные решения: где работать, с кем жить и т. д. Что вы можете сказать об этом? – Это недопустимо. У нас в обители есть хорошие духовники. Это действительно опытные батюшки, а не те молодые люди, которые вчера рукоположились, а сегодня уже имеют штат келейников и десятки, если не сотни духовных чад из числа неофитов, видящих в своих пастырях столпов православия. И уж конечно, священник не имеет права как-то диктовать своему духовному чаду, что ему или ей делать и как жить… – Конечно, при условии соблюдения заповедей? – Заповеди – это краеугольный камень нашей веры. – А слова вашего же Христа имеют значение? – Что вы имеете в виду, дочь моя? – Ну вот, например, Христос выгнал торговцев из храма. А у вас в церкви торгуют. Христос говорил, что все равны – ни эллина, ни иудея, – а сколько евреев перерезали в Средние века. И даже сейчас вы их не любите. Чуть что, сразу визг поднимается: жидовский заговор, жидомасонство… А если кто-то принадлежит к другой… национальности или обладает не совсем нормальными способностями? Сразу же отторжение?! Колдун, ведьма, оборотень… – Юля! – Рокин, возникший словно из воздуха, схватил меня за плечо. – Я думаю, об этом мы поговорим потом. Прошу прощения, братья… И выволок меня за дверь. – Юля, ты с ума сошла – говорить о таком в церкви?! – Рокин! Я вам рога поотшибаю! – разъяренной коброй зашипела я. – Вы меня пригласили поговорить или лекции послушать?! У меня времени нет на эти глупости! – А если бы я честно сказал про лекцию, вы пришли бы? – Нет. И вообще у ваших пастора и попа на редкость неприятные ауры. Такие… протухшие. – А вы видите ауры? – Вижу. Вот и вашу сейчас тоже. – А… – Золотисто-желто-оранжевая с красным и голубым. Что означает – не знаю. Если толковать по вашему журналу, получается слишком расплывчато. Мне надо больше литературы. А ваши попы почти все красно-коричневые с оранжевым. Ни желтого, ни белого. Серые тона по всей ауре, у них болячек по самое это самое. Есть черные и такие грязно-лиловые, грязно-пурпурные тона. Очень противное ощущение от одного взгляда. Вы что-нибудь мне нашли? – Да, но мало. Вот, возьмите. Я сунула в сумочку диск, буркнула «мерси боку» и направилась к выходу. Рокин не отставал. – Юля, неужели вам не было интересно? – Нет. – Совсем-совсем? – Ну ладно. Но только чуть. Хотя я надеюсь никогда не сталкиваться с бесноватыми. – А вы могли бы справиться? Я пожала плечами. А перед глазами встал Влад – уходящий к своей семье, на небо… – Для этого нужны другие способности. Мне так кажется. – Вы и сами не знаете своей силы. – А вы знаете? – Не знаю. Но могу помочь вам разобраться. – На части? – ехидно поинтересовалась я. Рокин смутился. – Юля, я же не в том смысле! – А в каком? Не знаю, но делаю? Чините сантехнику с таким подходом! Рокин понял, что я зла, и перешел к делу. – Я могу проводить вас к человеку, который тоже видит ауры. И для этого мне придется тащиться куда-нибудь в Оптинскую пустынь или пустошь? Или еще подальше – например, в Сибирь? Щаз-з-з! – Он здесь? Рокин не стал вилять. – Да. Вы можете задержаться? – Ведите. Я решительно набрала номер оборотня. Мне надо хоть с кем-то поговорить об увиденном. Обязательно. Оборотни в бешеный восторг не пришли, но спорить не стали. Рокин вежливо показал мне на коридор. Я свернула и оказалась перед небольшой дверью. ИПФовец постучал, дождался изнутри мягкого «Войдите», вежливым жестом пригласил меня внутрь. Я нервно хихикнула. Мне вдруг пришло в голову, что привычка пропускать даму вперед имеет под собой немного другую основу, и на заре времен женщин пропускали вперед в пещеру скорее на разведку: не затаился ли там хищный динозаврик? В пещерах ведь двери не предусмотрены, зайти может кто угодно. Пусть тогда хищник лучше жену слопает, а венец эволюции успеет унести ноги. Но поздоровалась я вежливо. – Вечер добрый. – И тебе здравствовать, дочь моя, – мягко произнес сидящий в кресле поп. Этот был симпатичнее: седенький, благообразный, с голубыми глазками и постным выражением. Обычно таким батюшкам говорят что-то вроде «Благослови, Владыко…». Аж самой захотелось. |