Книга Дэниел Мартин, страница 88 – Джон Фаулз

— Пап, ты меня не дёргай, ладно? Я и так понимаю, что должна ей всё сказать.

— Чем дольше ты тянешь…

— Ну, просто…

— Что «просто»?

— Да я никак не решусь сделать это по телефону. Она ведь никогда слова не даст вставить. Почти и не слышит, что я ей говорю. У неё вечно одни только комптонские «несчастья» на уме. И на языке тоже.

— Матери испытывают зависть к дочерям. Ревнуют. Чувствуют себя покинутыми. Это обычное дело.

Каро некоторое время молчала.

— А они всегда были такие? Мама и тётя Джейн?

— Какие — такие?

— Такие разные.

— Ну, тут ты должна винить и меня — хотя бы отчасти. За то, что между нами произошло.

— Тётя Джейн держится той же линии.

— Ну мы ведь оба знаем, что пришлось вытерпеть Нэлл.

— Зато вы не знаете, что должна теперь вытерпеть я. Ей на самом деле нравился Ричард. Такой отвратительно благополучный. Надёжный. Она бы меня выпихнула за него замуж в один момент. — Каро затормозила с ненужной резкостью, пропуская машину, выезжавшую с боковой дорожки. — Я знаю, что дальше последует. Она во всём станет винить себя. Что вообще выпустила меня из-под собственного зоркого ока. Ох, бедный Эндрю. Ему больше всего достанется.

— Тогда это не твои проблемы. И мне представляется, что на него где сядешь, там и слезешь.

— И как он её терпит, просто понять не могу.

— Каро!

— Ну, просто я чувствую себя перед ней виноватой.

— Надо этим переболеть.

— И уши у меня весь день горят.

— Не смеши меня.

— Дочечка с проблемами. Трудный ребёнок.

— Мы все пришли к выводу, что трудные дети гораздо интереснее, чем не трудные.

Он произнёс это лёгким тоном, чтобы заставить её улыбнуться. Но то, что нарастало в ней и только ждало своего часа, теперь прорвалось наружу. Она не улыбнулась, некоторое время вела машину в полном молчании. Дэн взглянул на неё:

— В чём дело?

— Ни в чём. — Но минутой позже она заговорила снова: — Я сегодня сказала Бернарду, что ты в курсе.

— А он?

— Просил передать тебе, что сожалеет о… ну ты сам понимаешь.

— Ему было трудно. Это я могу понять.

— Вообще-то… Он хотел бы как-нибудь встретиться с тобой за ленчем. — Это настолько поразило Дэна, что он допустил роковое промедление. — У него ведь тоже есть что сказать.

— Это я знаю.

Она помедлила, потом с ходу врезалась и проломила барьер:

— Ты так здорово умеешь заставить человека создать о себе ложное впечатление.

— Это ты по своему горькому опыту?

— Заставляешь говорить больше, чем человек собирался сказать.

— И лгать о себе?

— В том-то всё и дело. Он вовсе не лгал.

— Я ни о чём конкретно не спрашивал.

— Я никогда не знаю, что ты на самом деле чувствуешь.

— Мне казалось, что в данном случае я высказался предельно ясно.

— Когда я сказала тёте Джейн, она спросила только: «Ты счастлива?»

— Ты непоследовательна, моя дорогая. — Это было сказано достаточно резко. Дэн помолчал. — А ты хочешь, чтобы я с ним встретился?

— Это несущественно. Просто была высказана такая идея.

Несколько мгновений — и он заметил, что, пристально вглядываясь в дорогу, она что-то слишком часто моргает. Он дал ей проехать ещё ярдов сто и посмотрел внимательнее:

— Давай-ка постоим. Вон, впереди место есть.

Она послушно припарковала машину, выключила зажигание и сидела опустив голову, как нашаливший ребёнок. Дэн сжал её руку — и почувствовал ответное пожатие.

— Это всё глупости, Каро.

— Сама знаю.

— Если мама и я стремимся слишком уж тебя опекать, это в значительной степени оттого, что у нас не вышло с любовью друг к другу.

— Просто я так устала от…

— От чего?

— Если я отвечаю на любовь одного из вас, всегда кажется, что я предаю другого.

— Это из-за нашей собственной глупости. Ты тут совершенно ни при чём. — Он снова сжал её руку. — Ты из-за этого не сказала мне, что говорила с тётей Джейн о Барни? — Она кивнула. — Тогда давай сразу кое-что расставим по местам. Я не ревную тебя к Джейн, не завидую, что у тебя с ней такие отношения. И с Эндрю. Испытываю к ним обоим чувство благодарности за то, что они так тебе помогают. И даже мы с твоей матерью теперь становимся немножко умнее. Она сегодня прямо из кожи вон лезла, стараясь быть со мной полюбезнее.

— Ох Господи.

— Да всё нормально. Все охи и вздохи я за тебя уже сделал.

Ей удалось выжать из себя некое подобие улыбки, и она протянула руку к коробке с бумажными носовыми платками под приборным щитком.

— Если эта история с Бернардом делает тебя счастливой, я не стану спорить.

— Он рассердился, что я тебе сказала.

— Такого права у него нет.

— Он же не на меня рассердился. И на самом деле не рассердился… А только… Я думаю — смутился.

— Из-за того, что ты мне честно всё рассказала?

— Я точных слов никак не подберу. Не в том дело, что он не понимает. Так неудачно, что вы тогда в самолёте встретились.

— Хорошо хоть он не сказал тебе, что девушка посовременнее и «на уровне» наверняка держала бы язык за зубами.

Она покачала головой:

— Я ведь сделала то, что он — как он считает — должен был сделать сам. Из-за этого. Вот почему он теперь хочет сам с тобой поговорить.

Дэн всё ещё держал её за руку.

— А ты этого хочешь?

— Я понимаю — это может показаться бессмысленным. — Она замешкалась. — Пап, в глубине души он вовсе не такой… не «на уровне».

— Ну тогда скажи ему, что я согласен. Если он и вправду этого хочет.

Каро сжала его пальцы и перевела дух.

— А что вы с тётей Джейн про меня решили?

— Что решать про тебя не получится.

— Нельзя спасти?

— Нельзя вмешиваться.

— Представляю этот разговор. И Фрейд, и Маркс, и бог знает кто ещё.

— Расскажу тебе, когда всё это кончится.

— Мне бы лучше сейчас.

— Это будет несправедливо. Ты возьмёшь да и докажешь, что мы не правы.

На это она опять — мельком — улыбнулась: было дело — упала, но теперь снова в седле.