Онлайн книга «Черный завет»
|
– Это за Желтой травой, что ли? – Разбираешься, молодец. Не только. Наина говорила, что помнит еще то время, когда эта трава чуть ли не на каждой поляне росла. Но с тех пор лес ее выжил. Не по нраву ему отрава. – Это точно. – Да… Так однажды вышли мы на эту поляну. Тогда на ней тоже одни пыльники росли. Я по привычке шарахнулся, а знахарка и говорит… А дело было вскоре после того злосчастного урагана с грозовиками, много домов тогда сгорело. Говорит, можно в них спрятаться – ни молнии, ни огонь их не берет. Только сначала убить их нужно. Желтая трава – отрава, для всех отрава. Мы с тобой, и то завтра чихать и кашлять будем. Да ничего, не умрем. А река здесь недалеко. Помыться, так от Желтой травы и следа не останется. Только надо успеть утром убраться до того, как пустынник сжиматься начнет. – Вот еще напасть. А когда он начнет? – Не переживай, успеем. – Смотри, тебе виднее. Я все хотела тебя спросить, Ладимир, – Доната сдержала зевок, – ты что же, так и собираешься бродить всю жизнь по дорогам, до седой старости? – Я вижу, мои истории не произвели на тебя впечатления. Что ж, тебе легче. У тебя нет родственников. Вот пойдут дети, все может быть… Тогда и поймешь. – Что это ты мне пророчишь? – она приподнялась на локте. Он вздохнул и некоторое время молчал. – Ничего. Просто хочу, чтобы ты поняла: я не могу по-другому. Сила, которой я не могу противостоять, гонит меня прочь. Тебе жажду доводилось испытывать? Доната фыркнула. – Вот так и у меня. Я могу потерпеть день, два. Как тогда в колодце. Наверное, три. Потом – все. – Что – все? Умрешь что ли? – Не знаю. Надо попробовать. – Умереть? – Потерпеть. – А. Тебя вся деревня, наверное, вышла искать. – Тебя тоже. – Я думаю, – она усмехнулась. – Ты же выходил наверх там, в колодце. Рассказал бы, что в деревне творится. – Они решили, что Кошачье… что ты меня в лес утащила. – Как это? – Так. Говорили, что ты силу копила, а потом замок открыла. Что Тайным даром владеешь, как все Кошки. Вукол жалел еще, что ошейник заговоренный с тебя сняли. Люди решили, что ты в лес обратно и подалась. Туда охотники и пошли. Тебя искать, да и меня заодно. Вернее, то, что он меня осталось. – Ничего себе! Откуда ты столько знаешь? – Разговор подслушал. У околицы в кустах спрятался. – Понятно, – она долго вглядывалась в темноту, собираясь с силами, и, наконец, не выдержала. – А ты не боишься? – Чего мне бояться? Ты меня, надеюсь, не тронешь… – А вдруг Наина по нашему следу Лесника пошлет? Доната не сразу поняла, что он смеется. – Да я смотрю, ты побольше Наины знаешь, – отсмеявшись, сказал он. – Что тебе Лесник, собака – по свистку бегать? Ты попросить его решила, да за прошлое сперва расплатись. Только денег он не возьмет. – А что возьмет? – Посулы. – Какие такие посулы? – Темная ты девушка, Доната. Устаю я все объяснять. Доната громко и обиженно засопела. – Ладно, не сопи, не жалко. Скажет, например, Лесник… – А он и говорить умеет? – А что же не говорить ему, когда этих ртов одних у него штук десять. – Это для чего ему столько? – Известно, для чего: с каждой деревни посулы получать. Лесных деревень много, а Лесник один. Скажет: если родится в деревне девочка с круглым родимым пятном на шее – мне достанется. Все знают, может родиться, а может и нет. Редкость большая. Доната ахнула. – А за нас с матерью тоже посулами заплатили? Он долго молчал. – Конечно, – голос его дал трещину, и Доната растерялась. – И кого пообещали? – тихо спросила она. И уже спрашивая, поняла, что не хочет знать ответа. На этот раз Ладимир молчал дольше. – Пообещали то, что попросил. Вернее, кого попросил, – глухо сказал он, и у Донаты сжалось сердце. – Путника пообещали. Что придет в деревню после черного Гелиона, в день, когда выпадет первый снег… Невзирая на тон, Доната решила, что над ней издеваются. Что за ерунда такая, придумает тоже, «черный Гелион»! – Вот Наина и решила: черный Гелион – неизвестно что, а на Кошку вся деревня ополчилась. К тому же путник… Много их по дорогам ходит. Особенно сейчас, когда время военное. – Какое такое военное? – Доната встрепенулась. – У нас что, война идет? – Тьфу, – выругался он в сердцах, – пятый день с тобой общаюсь, а надоело уже. В жизни так много не говорил, как с тобой приходится! Спи уже! А то пыльник сожмется, останутся от нас кожа да кости, и выспаться напоследок не успеем! – Поняла я, поняла. Чего орать-то? Завтра, так завтра. Про Кристу только расскажи, завтра приставать не стану, весь день молчать будем. Как могильники бессловесные, – тихо, чтобы он не услышал, добавила Доната. – У Кристы, что у самой околицы жила, так с ней и вовсе страшная Истина приключилась. Отец у нее всю жизнь работягой был, мечтал такой дом построить, чтобы вся деревня завидовала. Двухэтажный, с венцами резными, с крыльцом расписным. И построил, надо сказать. Все приходили, любовались, да ахали. Отец Кристы нарадоваться не мог – такой дом детям оставит! Только не долго ему было жить и радоваться. Дерево в лесу на него упало, и все внутренности раздавило. Страдал он недолго – не прошло и двух суток, как в мир Иной отошел. А перед смертью Озарение на него нашло. И сказал он Истину. Дом, говорит, хороший, только души у него нет. Вот ты, Криста, и будешь его душой. Сказал и, как водится, помер. А Криста, как услышала, в обморок упала. Ее на лавку уложили, так и попрощаться с ней родня не успела: под утро вся истаяла, только отпечаток на тюфяке остался. И закончилась для семьи мирная жизнь – характер у Кристы был не сахар. Захочет с утра сестра кашу из печки достать – та ей на ноги и опрокинется. Кадушку капусты засолят, месяц пройдет, а от нее плесень одна останется. Тарелки бились, горшки летали, ночью если вставал кто – на что угодно мог наступить. Нож, бывало, в стенку полетит, да прядь волос отрежет. Терпела семья, терпела, уже и Кристу-покойницу уговаривали, и к Наине обращались. Да кто же против Истины пойдет? Так и выстроили себе другой дом, туда и переехали. А Кристин дом брошенный стоит, у околицы. Вот я сначала и хотел там спрятаться, да передумал. Ходить туда – никто не ходит, но уж больно характер у Кристы противный. Такое могла учинить – мало бы не показалось. Так что лучше колодца Наказания не найти. Думал, отведу тебя в колодец, и распрощаемся на веки вечные. Но отец умер, и судьба по-другому распорядилась. Что ж. Против Истины не пойдешь. |