Книга Страхи мудреца. Книга 1, страница 10 – Патрик Ротфусс

— Я не лезу без очереди, — объяснила она, — я просто перешла из головы в хвост!

Парни возражать не стали, хотя их глаза так и бегали от меня на Фелу и обратно. Было очевидно, что они удивляются, отчего это одна из самых красивых девушек в Университете бросила свое место ради того, чтобы постоять в очереди вместе со мной.

Хороший вопрос. Меня и самого это удивляло.

Я подвинулся в сторону, чтобы освободить ей место. Некоторое время мы молча стояли плечом к плечу.

— Ты чем будешь заниматься в этой четверти? — спросил я наконец.

Фела откинула назад волосы, упавшие ей на плечо.

— Наверно, буду и дальше работать в архивах. Химией буду заниматься. А Брандье позвал меня на математику многообразий.

Меня слегка передернуло.

— Там же одни цифры! Нет, мне такое не по зубам.

Фела пожала плечами, и ее длинные локоны, которые она только что откинула назад, воспользовавшись случаем, снова рассыпались, обрамляя лицо.

— Да нет, это все не так сложно, когда вникнешь. Больше похоже на игру, чем на что-либо другое.

Она вопросительно склонила голову.

— Ну а ты?

— Занятия в медике, — начал я. — Обучение и работа в артной. И симпатия тоже, если Дал меня возьмет. Кроме того, мне, наверное, стоит поплотнее заняться сиару.

— Ты говоришь на сиару? — удивленно спросила она.

— Объясниться могу, — ответил я. — Но Вил говорит, что грамматика у меня просто кошмарная.

Фела кивнула, потом искоса взглянула на меня, слегка прикусив губу.

— А еще Элодин предложил мне присоединиться к его группе, — сказала она глухим от волнения голосом.

— А что, Элодин ведет занятия? — спросил я. — Я думал, ему не разрешают преподавать.

— Ведет, с этой четверти, — сказала она, с любопытством взглянув на меня. — Я думала, что и ты с нами будешь. Разве не он высказался за то, чтобы сделать тебя ре'ларом?

— Он, — кивнул я.

— Ой… — она, похоже, смутилась, потом поспешно добавила: — Ну, наверное, он просто пока не успел тебя пригласить. Или планирует заниматься с тобой отдельно.

Я отмахнулся от последнего замечания, хотя и был уязвлен мыслью о том, что обо мне забыли.

— Да кто его знает, этого Элодина? — сказал я. — Если он не сумасшедший, значит, он лучший актер, какого я когда-либо встречал.

Фела хотела было сказать что-то еще, потом нервно оглянулась по сторонам и подалась ближе ко мне. Ее плечо коснулось моего, вьющиеся волосы щекотнули мне ухо — она вполголоса спросила:

— А это правда, что он сбросил тебя с крыши Череповки?

Я смущенно хохотнул.

— Это запутанная история, — сказал я и довольно неуклюже сменил тему: — А как называется предмет, который он ведет?

Фела потерла лоб и разочарованно усмехнулась.

— Не имею ни малейшего представления! Он сказал, что название предмета — «Название предмета».

Она посмотрела на меня.

— Что это, вообще, значит? В расписании его надо будет искать под названием «Название предмета»?

Я честно сказал, что не знаю, ну а отсюда был всего один шаг до того, чтобы начать делиться анекдотами про Элодина. Фела рассказала, что один хранист отловил его в архивах голым. А я слышал, что он как-то раз целый оборот расхаживал по Университету с завязанными глазами. Фела слышала, что он придумал Целый новый язык с нуля. А мне рассказывали, что он затеял драку в какой-то занюханной таверне из-за того, что один из посетителей упорно говорил «питание» вместо «еда».

— Да, об этом мне тоже рассказывали! — рассмеялась Фела. — Единственное, что мне говорили, будто это случилось в «Лошади и четверке», а подрался он с баронетом, который то и дело говорил «более того».

Я и оглянуться не успел, как подошла наша очередь.

— Квоут, сын Арлидена, — сказал я. Женщина со скучающим лицом сделала пометку напротив моего имени, и я вытащил из черного бархатного мешочка гладкую костяную плашку. На ней значилось: «Поверженье — полдень». Восьмой день экзаменов, времени на подготовку полно!

Фела вытянула свой жребий, и мы отошли от стола.

— А у тебя что? — спросил я.

Она показала мне свою плашку. Возжиганье, после четвертого колокола.

Это был на редкость удачный жребий в самом конце экзаменов.

— Ух ты! Поздравляю.

Фела пожала плечами и сунула плашку в карман.

— Мне-то все равно. Я и готовиться особо не буду. Чем дольше я занимаюсь, тем хуже сдаю. Только нервничать начинаю.

— Ну так поменяйся с кем-нибудь! — сказал я, указывая на слоняющихся вокруг студентов. — За такое время наверняка кто-нибудь отвалит целый талант. Если не больше.

— Да ты знаешь, я и торговаться-то особо не умею, — ответила она. — Я просто считаю, что любой жребий, который мне попадется, — счастливый, за него и держусь.

Теперь, когда мы отстояли очередь, у нас уже не было причин оставаться вместе. Однако мне хотелось побыть с ней, да и она, похоже, не спешила уходить. Так что мы принялись бесцельно бродить по двору, в толпе.

— Слушай, я просто умираю с голоду! — сказала вдруг Фела. — Ты не хочешь сходить куда-нибудь пообедать?

Я мучительно осознал, насколько тощ мой кошелек. Будь там несколькими монетами меньше, пришлось бы положить в него камень, чтобы он не развевался на ветру. У Анкера меня кормили бесплатно, за то, что я играю там на лютне. И тратить деньги на еду где-то еще, в особенности накануне экзаменов, было бы непростительным безрассудством.

— Да я бы с удовольствием, — честно ответил я. А потом солгал: — Но мне придется еще немного потолкаться здесь, чтобы попробовать с кем-нибудь поменяться жребиями. Я-то обожаю торговаться.

Фела порылась в кармане.

— Если тебе нужно лишнее время, пожалуйста, можешь взять мой.

Я посмотрел на костяную плашку, которую она держала в руке, испытывая большое искушение. Лишних два дня на подготовку — это же дар небес! С другой стороны, можно будет ее продать и заработать целый талант… А то и два…

— Да нет уж, — улыбнулся я, — не хочу я отбирать у тебя твою удачу. Ну а моя удача тебе и подавно ни к чему. Ты и без того была весьма щедра со мной.

И я многозначительно поправил плащ у себя на плечах.

Фела улыбнулась и провела костяшками пальцев по вороту плаща.

— Я рада, что он тебе нравится. Но я лично по-прежнему считаю, что я у тебя в долгу.

Она нервно прикусила губу и опустила руку.

— В общем, ты мне скажи, если передумаешь, ладно?

— Ладно.