Книга Страхи мудреца. Книга 1, страница 82 – Патрик Ротфусс

На пятый день после начала поисков, когда Амброз, вероятно, был особенно упорен или просто скучал, их было восемь: первая — пока я просыпался в комнате Вилема, еще две — за обедом, еще две — на физиогномике в медике и еще три, одна за другой, когда я работал в артной, обрабатывая железо холодной ковкой.

А на следующий день атак не было вообще. По-своему это было еще хуже. Часы и часы непрерывного ожидания, когда прилетит второй сапог.

Я приучился поддерживать стальной алар, пока ел и мылся, на занятиях и во время разговоров с наставниками и друзьями. Я поддерживал его даже во время дуэлей на симпатии для продолжающих. На седьмой день наших поисков эта постоянная раздвоенность и общее переутомление привели к тому, что я впервые потерпел поражение от двоих своих соучеников, прервав тем самым цепь моих побед.

Я мог бы сказать, что настолько устал, что мне было уже наплевать, но это была бы неправда.

* * *

На девятый день поисков мы с Вилемом и Симмоном пролистывали книгу за книгой в своей читальной норке, когда дверь отворилась и в норку проскользнула Фела. В руках у нее, вместо привычной охапки книг, был один-единственный том. Фела тяжело дышала.

— Нашла! — выдохнула она, сверкая глазами. Она была так возбуждена, что едва не перешла на крик. — Вот он!

Она протянула нам книгу, так чтобы все мы могли прочесть надпись золотом на широком кожаном корешке: «Фацци-Моэн ве Скривани».

Про «Скривани» мы знали давно, с самого начала поисков. Это было обширное собрание схем, созданное давно покойным артефактором по имени Сурт. Двенадцать толстых томов подробных чертежей и описаний. Найдя указатель, мы решили было, что наши поиски уже окончены: там значились «Чертежи, надлежащия до изготовления Бесподобныя Пяти-Граммы, каковая показала себя зело действенною во Предотвращении Злокозненныя Симпатии». Том девятый, страница восемьдесят вторая.

Мы обнаружили в архивах восемь изданий «Скривани», но полного собрания так и не нашли. Тома седьмой, девятый и одиннадцатый неизменно отсутствовали, очевидно запрятанные в личной библиотеке Килвина.

Мы убили на поиски целых два дня, прежде чем махнули рукой на «Скривани». Но вот Фела наконец его нашла: не просто кусочек головоломки, а все целиком!

— Что, тот самый том? — переспросил Симмон. В голосе его звучало возбуждение, смешанное с недоверием.

Фела медленно отвела руку от нижней части корешка. На корешке сияла золотая девятка.

Я выскочил из-за стола, второпях едва не опрокинув стул. Но она улыбнулась и подняла книгу над головой.

— Сначала обещай, что угостишь меня ужином!

Я рассмеялся и потянулся за книгой.

— Всех, всех угощу, дайте только управиться с этим делом!

Она вздохнула.

— И скажи, что я лучший хранист на свете!

— Ты самый лучший хранист, какой только был, есть и будет! — сказал я. — Ты вдвое круче Вила, даже если он будет стараться изо всех сил и у него будет дюжина рук и сотня лишних глаз!

— Ой, фу! — Фела вручила мне книгу. — Ладно, держи.

Я бросился к столу и с хрустом раскрыл том.

— Там наверняка страницы вырваны или еще что-нибудь, — вполголоса сказал Симмон Вилу. — Не может быть, чтобы все закончилось так просто. Непременно окажется еще какая-нибудь палка в колесе, я знаю.

Я прекратил листать страницы, протер глаза и, сощурившись, снова уставился на строчки.

— Я так и знал! — сказал Сим, откинувшись назад вместе со стулом и прикрывая ладонями усталые глаза. — Дайте я угадаю. Это серая гниль. Или книжные черви. Или то и другое сразу.

Фела шагнула ко мне и заглянула через плечо.

— Ох, нет! — скорбно воскликнула она. — А я так обрадовалась, что даже не посмотрела…

Она обвела нас взглядом.

— Кто-нибудь из вас понимает на древневинтийском?

— Я понимаю всю эту тарабарщину, что у вас зовется «атуранским», — кисло ответил Вилем. — Так что я себя считаю достаточно многоязычным.

— Так, чуть-чуть, — сказал я. — Может, пару десятков слов знаю…

— Ну, я понимаю, — сказал Сим.

— Что, правда? — во мне снова пробудилась надежда. — Когда это ты успел его выучить?

Сим подвинулся ко мне вместе со стулом и заглянул в книгу.

— Я ходил на лекции по древневинтийской поэзии, когда первую четверть был э'лиром. И потом еще три четверти занимался ею у ректора.

— А я вот никогда не интересовался поэзией, — сказал я.

— Ну и зря, — с отсутствующим видом сказал Сим, переворачивая страницы. — Древневинтийская поэзия — мощная штука. Она похожа на раскаты грома.

— А какой там размер? — спросил я, поневоле заинтригованный.

— В размерах я не разбираюсь, — рассеянно ответил Симмон, водя пальцем по строчкам, — но звучит это примерно так:

Искали мы «Скривани», Суртово слово,

Затерянное в дебрях, теряя надежду,

Но вот обрела его бравая книжница,

Рыская в хранении; разрумянясь восторженно,

Принеслась, запыхавшись, пылая радостью,

Свежестью спелой красы несказанной.

— В таком вот духе, — отрешенно сказал Симмон, не отрывая взгляда от страницы.

Я увидел, как Фела обернулась и уставилась на Симмона так удивленно, словно никак не ожидала увидеть его здесь.

Или нет: как будто до сих пор он просто занимал место в пространстве рядом с ней, словно какой-нибудь предмет мебели. А тут, посмотрев на него, она восприняла его таким, какой он есть. Его рыжеватые волосы, линию подбородка, широкие плечи под рубашкой. Она не просто посмотрела на него — она его по-настоящему увидела.

И вот что я вам скажу. Все эти жуткие, изматывающие поиски в архивах — все это стоило пережить ради того единственного мгновения. Стоило проливать кровь, пережить страх смерти ради того, чтобы увидеть, как она влюбилась в него. Хотя бы чуть-чуть. То было первое слабое дыхание любви, такое легкое, что она, пожалуй, и сама того не заметила. Ничего особенно впечатляющего, совсем не похоже на удар молнии с раскатами грома. Скорее — как когда кремень ударяет о сталь и вылетевшая искра исчезает так стремительно, что ее и не заметишь. И все равно ты знаешь, что она никуда не делась, что она вот-вот вспыхнет пламенем.

— А кто вам читал древневинтийскую поэзию? — спросил Вил. Фела моргнула и снова заглянула в книгу.

— Кукла, — сказал Сим. — Я его тогда первый раз и увидел.

— Кукла! — У Вила был такой вид, словно он вот-вот примется рвать на себе волосы. — Убей меня бог, что ж мы к нему-то не обратились? Если уж существует перевод этой книги на атуранский, он должен знать, где ее искать!

— Да я уж и сам сто раз об этом думал, — сказал Симмон. — Но он что-то плоховат последнее время. Толку от него будет мало.