Онлайн книга «Ближе»
|
— Я не мог просто оставить её умирать, — ответил Офицер. — С ней и так уже слишком много сделали… Врач понимающе кивнул. — Всё так, но иногда нужно дать матери-природе самой решить, жить или умирать её чадам. Вы говорили, что её пытали во много раз интенсивнее, чем вам приходилось видеть до этого? — Да. Её пытали Тёмным Светом семь раз подряд. — Вы лучше других должны понимать, что изменения в мозге могли стать необратимыми. Тёмный Свет выжег разум этой женщины. Это похоже на то, как если бы… как вам объяснить… — Врач замешкался, подыскивая подходящую аналогию, затем вскинул указательный палец вверх: — Как если бы из стручка вылущили весь горох. Второй Офицер озадаченно нахмурился. Врач как ни в чём не бывало продолжал: — Да, именно так. Сознание пациента было хорошенько вылущено, мозги промыты. А горошины обратно в стручок не засунешь, и по новой они не вырастут. Неважно, насколько сильна она была раньше, прежней она уже не будет никогда. — Горошины не вырастут… — Судя по голосу, Второй Офицер понял врача и теперь грустно смотрел на миссис Берроуз. — Да, у неё была сильная воя. Она одна выступила против целой преисподней. Доктор… Он неожиданно взял врача за локоть: — Доктор, мне нужна ваша помощь. Я в отчаянии. Если бы вы были на моём месте, что бы вы предприняли? — Отдал бы её обратно стигийцам, — коротко ответил врач, выдёргивая руку. Он схватил чемоданчик и шляпу и торопливо вышел из комнаты, затем также поспешно миновал холл и прихожую, поприветствовав женщин коротким кивком. Надел шляпу и покинул дом так быстро, что женщины изумлённо уставились ему вслед. — Бежал, как с пожара! Быстрее просто невозможно, — прокомментировала старшая из женщин, запирая входную дверь. — Он считает верхоземку дохлой уткой. — Ма, она не… — Офицер в замешательстве повернулся к сестре, чувствуя в голосе матери неодобрение. — Элиза, я просто делаю то, что… — Что именно ты делаешь, позволь узнать? — резко прервала его сестра. — Он был нашим семейным доктором на протяжении многих лет, он принимал нас с тобой, когда мы только пришли в этот мир, но теперь он явно хочет умыть руки и забыть о нас! И можешь ли ты его за это осуждать? Ты сделал из семьи посмешище! Второй Офицер дёрнулся, как от пощечины, и коротко втянул воздух. Однако Элиза была безжалостна и не собиралась уступать. Бледно-голубые глаза, широкое лицо, матово-белая кожа и почти белые волосы, стянутые в тугой пучок, — она была типичной женщиной Колонии. Так же, как и сам Офицер был типичным мужчиной — рыхлым, крупным, с редкими волосами и невыразительным лицом… Разумеется, они всегда гордились своим происхождением, тем, что принадлежали к клану Избранных — тех вольных работников, кого три века назад позвал под землю сам сэр Габриэль Мартино. Второй Офицер и его семья были очень уважаемыми членами общины и всегда подчинялись стигийскому режиму, потому обманывать их было ещё более противно его натуре. Однако сейчас желание помочь верхоземке победило все остальные чувства и привычки, возобладало над чувством долга, и три человека в одно мгновение превратились в изгоев собственной общины. И все трое об этом знали. — Элиза, у доктора много дел, — попытался возразить сестре Второй Офицер. — Может быть, у него срочный вызов. — Ага, конечно, а мои лучшие друзья — грибы! — презрительно фыркнула Элиза. — Загнал нас в ловушку, сынок? — злобно поинтересовалась мать. Они с Элизой уставились на Второго Офицера с вызовом, и единственное, что он смог сделать, — это вернуться в гостиную. Но мать не унималась. — Посмотри на неё! Ей никогда не станет лучше! Мне в моём возрасте уже трудно подтирать за ней, стирать её тряпки и пытаться впихнуть пищу ей в глотку. А теперь ещё и этот счёт! О чём ты думаешь, сын?! Элиза подхватила атаку матери. — А языки ведь на привязь не посадишь! Люди хотят знать, что заставило тебя приволочь в родной дом полудохлую верхоземку, одну из этих нечестивых грешниц, которых мы знать не знали со времён Древних! Я тебя спрашиваю! — Элиза… — попытался возразить Офицер, но сестра ещё не закончила. — Вчера миссис Кайзер и миссис Джемпсон меня игнорировали. Они даже перешли на другую сторону улицы, чтобы не встречаться со мной. Обе женщины наступали, и Офицер вскоре оказался прижат к креслу, в котором поникла миссис Берроуз. Его родные мать и сестра вели себя словно собаки, загнавшие раненую лису… — Ты кем себя возомнил и кем считаешь нас? Святыми покровителями больных верхоземцев? Няньками-сиделками? Да над нами все смеются! Из груди Второго Офицера вырвался слабый стон. Он ожесточённо потёр короткую толстую шею, ссутулившись и подавшись вперёд, но так и не произнёс ни единого слова. Старуха заметила пятно на сорочке больной, оттолкнула сына в сторону и стала с остервенением тереть его платком, выкрикивая при этом: — На рынке говорят! Граничники уже интересуются! Нами! Всё из-за того! Что ты сделал! Она швырнула мятый платок на стол, перевела дыхание и выпалила: — Это ты их на нас навёл!!! В этот момент от дверей послышалось мяуканье. — Колли! — воскликнула Элиза. Кошка пришла посмотреть, почему хозяева так шумят. Она была из Охотников особо крупной породы, выведенной в Колонии, чтобы уничтожать крыс. Кошка спокойно посмотрела на троих людей своими большими медными глазами, громко чихнула в сторону миссис Берроуз, а затем непринуждённо прыгнула прямо в камин и удобно устроилась среди ещё тёплых и даже местами тлеющих углей. Старая леди негодующе указала скрюченным пальцем на дверь: — Нет, Колли, нет! Нельзя! Пошла отсюда! — Оставь её, ма! — мягко попросила Элиза. Старинные часы начали бить. Напряжение в комнате нарастало. — Если уж нас выжили в кухню из-за этой верхоземки, пусть хоть кошка порадуется теплу. Колли была чуть меньше размером, чем кот-Охотник, который сейчас путешествовал по центру Земли вместе с Уиллом и Эллиот, а кроме того, отличалась от него ещё и цветом: её лишённая шерсти кожа была угольно-чёрной. Удобно устроившись рядом с миссис Берроуз, Колли сладко зевнула и свернулась клубочком. — Колли! — снова попыталась прогнать её старая женщина, но кошка даже ухом не повела. Часы продолжали хрипеть и бить, и Второй Офицер воспользовался вторжением кошки. — Ма, пусть она остаётся здесь. А мы, давайте-ка, пойдём и выпьем по чашке горячего чая. Ма, я сам заварю его для тебя. Тебе вредно так сильно волноваться. Говоря это, он приобнял мать за костлявые плечи и осторожно вывел её из комнаты. Элиза задержалась в дверях и ещё раз взглянула на неподвижную миссис Берроуз. Она не могла понять, что вселилось в её рассудительного брата. Эти люди, верхоземцы, были врагами, особенно эта женщина. Говорят, она что-то скрывала или прятала от стигийцев, потому и была так жёстко наказана ими. И правильно, и справедливо — за дело же! |