Книга Влюбленная поклонница, страница 23 – Алан Фревин Джонс

– Оказывается, родители не собирались разрешать мне взять щенка. Я все неправильно поняла, – сказала я с тяжелым вздохом. – Как тебе показалось, хозяева Хобо – хорошие люди?

– Пожалуй, да, – шмыгнула носом Ферн. – Их фамилия Бертон. Там трое малышей – Джози, Питер и Лоран. Им пять, шесть и семь лет.

Вытерев глаза рукавом, Ферн посмотрела на меня:

– Ты бы видела их лица, когда они увидели Хо… то есть – Сапфир и ее щенят! А их отец сказал, что они очень переживали, когда Сапфир пропала. Они живут далеко – на Роуз-уэй.

– Ух ты! – удивилась я. – Выходит, Хобо – то есть Сапфир – прошла как минимум несколько миль.

– Выходит, – кивнула Ферн. – Самый младший из ребят, Питер, оставил открытой заднюю калитку, и никто не заметил, что Сапфир пропала. Ее хватились только на следующее утро.

– По крайней мере, Сапфир останется у нас еще на несколько недель, – сказала я.

– Да, конечно, – согласилась Ферн. – И еще мистер Бертон предложил мне взять себе одного щенка за то, что так хорошо ухаживала за Сапфир.

– Квазимодо! – догадалась я.

– Ага. Только, наверное, его не стоит так называть. Я думаю, его надо назвать Лаки. Мама говорит, что она не против, – улыбнулась Ферн, – но чтобы это была не только моя собака. Он будет принадлежать всем нам, понимаешь? И тебе, и мне, и Синди, и Пиппе. Это будет наша собака.

Наша собака, Лаки.

Вот это по-настоящему счастливый конец!

* * *

Хотя, наверное, вам интересно узнать, что случилось с Амандой и этим концертом Эдди Идена в тот вечер.

Остаток дня я провела у Ферн. Она позвонила Синди и Пиппе, и вчетвером мы весь вечер бурно обсуждали новость о Хобо-Сапфир. Грустно было думать, что ее у нас заберут. Но одновременно мы радовались тому, что сможем оставить себе Лаки.

Все сошлись на том, что Лаки – отличное имя, хотя Пиппа сказала, что, кроме этого, ему надо дать и настоящее собачье имя, какие дают в клубах собаководов породистым собакам. (Что из того, что Лаки дворняжка, – это еще не означает, что он не может иметь благородное имя.) Вот почему дело кончилось тем, что он получил имя Лаки-Квазимодо-Колесный Пароход– Ястребиный Глаз-Лафайет-Кипсэк-Спигел-Аллен-Кейн первый!

Домой я вернулась незадолго до ужина.

– Осторожнее, Аманда, – услышала я голос мамы из кухни. – Это тебе не гонка на время.

– Но мне есть хочется, – прозвучали в ответ слова Аманды. – Неужели нельзя немного поторопиться?

Я вошла в кухню. Мама готовила гуляш, а Аманда вертелась вокруг нее, как обезумевшая муха. Я взглянула на стенные часы. Было четверть седьмого. Если Аманда собирается действовать по своему плану, то ей надо выйти из дома через сорок пять минут.

– Я накрою на стол, – предложила Аманда. – Через сколько будет ужин?

– Когда будет, тогда и будет, – сказала мама. – Что это с тобой сегодня? Муравьи в штаны залезли?

– Я просто хочу поскорее поужинать, чтобы потом сразу же начать работу над этим художественным проектом, о котором я тебе говорила, – сказала Аманда.

Ага! Значит, она воспользовалась моей идеей. (Я так и думала. Потому что, если бы она решила ждать, когда появится ее собственная идея, дело затянулось бы до Рождества.)

Я рассказала маме про Сапфир и о том, что Лаки станет нашей общей собакой.

– Вот и прекрасно, – сказала мама, – теперь все довольны, все смеются!

В этот момент Аманда налетела на нее, пытаясь пролезть к ящику стола, где лежат ножи, ложки и вилки.

– Кроме твоей сестры, у которой, похоже, сегодня какой-то припадок активности. Аманда, последний раз тебе говорю, не вертись у меня под ногами!

– Ха! Тогда я в последний раз берусь помогать по дому. Здесь это не ценят, – проворчала Аманда.

– Я ценю твою помощь, золотце, – сказала мама. – Но я бы оценила ее еще выше, если бы ты убралась отсюда и помогла бы в каком-нибудь другом месте.

Дело принимало рискованный оборот. Когда мама объявила, что ужин готов, была уже половина седьмого.

– Что же ты делаешь! – покачал головой отец, глядя, как Аманда запихивает в себя гуляш. – Не торопись так, Аманда, а то подавишься.

– Нафафафю, – пробормотала Аманда с набитым ртом.

– Ничего, не волнуйтесь, – сказала я. – Нам в школе показывали фильм, как оказывать первую помощь. Там говорилось про «прием Хеймлича». Мне как раз нужно на ком-нибудь попрактиковаться.

Прием Хеймлича – это именно то, что надо делать, если человек подавился во время еды.

С бешеной скоростью прожевав и проглотив то, что напихала в рот, Аманда сказала:

– Извините… Ужасно есть хочется. М-м, очень вкусно, мама.

– Удивительно, как ты успела почувствовать вкус. У тебя все так быстро проскочило в желудок, что, наверное, даже не коснулось языка.

– Я сейчас хочу засесть на всю ночь за свой проект. И, пожалуйста, пусть никто мне не мешает, хорошо? Мне нужен полный покой и тишина.

– А что это за проект? – спросил отец.

Аманда сунула в рот побольше гуляша. По выражению ее лица я поняла, что такого вопроса она не ожидала. И сейчас, очевидно, надеялась, что, пока она жует, вдохновение поможет ей выкрутиться.

– Это сюрприз, – сказала я. – Она никому не скажет, что это за проект, пока не закончит. Так, Аманда?

– Магм-м маги, – пробормотала, кивая, Аманда.

– Интересно, – произнесла мама, – я люблю сюрпризы.

Не говори так, мама. Вряд ли тебе понравился бы этот сюрприз, если бы ты знала, о чем идет речь.

– Извините, но я пойду, – сказала Аманда примерно без двух минут семь.

– А как же десерт? Неужели не хочешь? – удивилась мама. – Все твое любимое – шоколадный торт и мороженое.

– Нет, спасибо, – поблагодарила Аманда, вставая. – Не хочу слишком наедаться, с набитым животом плохо работается.

Она направилась к двери.

– Пожалуйста, не тревожьте меня сегодня вечером. Что бы ни случилось!

– Никто тебя не потревожит, – сказала мама.

Громко ступая, Аманда поднялась наверх. Мама отрезала три куска торта.

– Она еще не знает, что теряет, – проговорил отец, когда мама принялась раскладывать мороженое.

Когда я ела торт, на лестнице что-то скрипнуло – это Аманда, крадучись, спускалась обратно. Я сидела, глядя в тарелку, но успела бросить быстрый взгляд на родителей. Кажется, они ничего не заметили. Должно быть, это услышала только я – потому что прислушивалась.

Потом из коридора донесся чуть слышный щелчок – Аманда тихонько закрыла за собой переднюю дверь. «Ну, вот и все! – подумала я. – Дело сделано».