Онлайн книга «Порно»
— Рона, — говорит она, явно нервничая. — Но Френк… Я щелкаю пальцами. — Рона, ну да, бля. Так, теперь помнишь того урода, с которым ты была до меня, которого я тогда отпиздил в городе? — спрашиваю я, глаза у нее становятца, словно два блюдца. — Я помню, мы тогда в «Черном лебеде» были, и ты сказала, што он все равно был полным дерьмом в постели, ведь ты так тогда сказала, помнишь? — Френк, это глупо… Я показываю на нее пальцем. — Отвечай на вопрос, бля! Ты это говорила или не говорила? — Ну да… но я сказала так, потому што… я была рада, што мы расстались… я была рада, потому што у меня появился ты! Рада, што у нее появился я. Рада была расстатца с этим пидором. — Так, значит, ты это просто так сказала, ради красного словца. Штобы произвести впечатление на своих недоебанных подруг. — Нуда! — Она торжествует, ей кажетца, што она наконец сорвалась с крючка. Она не понимает, што таким образом она только што загнала себя еще глубже в это дерьмо. Все эти драные бляди просто не умеют держать язык за зубами, и поэтому вляпываютца по самые уши. — Так. Значит, это было вранье, и он не был дерьмом в постели. Он был просто великолепен. Он был, бля, куда лучше меня. Так, што ли? Она почти плачет. — Да нет, нет, я имею в виду… не важно, какой он был в постели, я сказала это только потому, што я его ненавижу… потому што я была рада избавитца от него. Не важно, хорош он был в постели или нет. В ответ на это я только улыбаюсь. — Значит, ты это сказала только потому, што у вас все закончилось. — Ну да. Она порет херню. Это ей не поможет. — А што случитца, если мы с тобой разбежимся? Если у нас все закончится? Ты начнешь говорить то же самое про меня, во всех кабаках по всему Лейту? Так, што ли? — Нет… нет… все не так… Я ее предупредил, бля: Што… ну, разумеетца, не рассказывала. Это только между нами. Кому какое дело. — Правильно, — говорю я. — То есть ты никому ничего не говорила? — Нет. — Даже этой сучке Эвелин? — уточняю я. И прежде чем она успевает ответить, я говорю: — Потому што я знаю, што бывает, когда бабы собираютца вместе. Они начинают трепатца. Так ведь? И вот тут она задумывается как следует. Ей бы лучше мне не врать, бля, ради ее же блага. — Нет, об этом я никому не рассказывала, Френк. Это личное, да и случилось все это давным-давно. Я и думать об этом забыла. Ага, она, значит, об этом не думает. Она думать забыла о том, што провела две недели с парнем, который даже выебать ее не мог как следует. Хуя с два она об этом не думает. — Значит, вы, бля, об этом не говорите, ты и эта блядь Эвелин и эта еще, с волосами, как, бля, ее зовут… — Рона, — говорит она. — Ну да, бля, Рона. Ты што, хочешь сказать, што вы об этом не говорите? О своих мужиках и все такое? Глаза у нее становятца большие и испуганные. Интересно, бля, чего это она так боитца? — Ну да, говорим, — отвечает она. — Но не о таком… — Не о каком? — Ну, не обо всяких интимных вещах, о том, што происходит в постели. Я пристально смотрю ей в глаза. — Значит, ты не разговариваешь со своими подругами о том, што у нас с тобой происходит в койке? — Разумеетца, нет… а што такое Фрэнк? Што случилось? — спрашивает она. Я тебе, бля, сейчас расскажу, што случилось. — Ладно, а што по поводу того раза, когда мы всей кодлой сидели в «Черном лебеде», помнишь? Там еще Эвелин была, и эта, с волосами, как, ты сказала, ее зовут? — Рона, — говорит она, явно нервничая. — Но Френк… Я щелкаю пальцами. — Рона, ну да, бля. Так, теперь помнишь того урода, с которым ты была до меня, которого я тогда отпиздил в городе? — спрашиваю я, глаза у нее становятца, словно два блюдца. — Я помню, мы тогда в «Черном лебеде» были, и ты сказала, што он все равно был полным дерьмом в постели, ведь ты так тогда сказала, помнишь? — Френк, это глупо… Я показываю на нее пальцем. — Отвечай на вопрос, бля! Ты это говорила или не говорила? — Ну да… но я сказала так, потому што… я была рада, што мы расстались… я была рада, потому што у меня появился ты! Рада, што у нее появился я. Рада была расстатца с этим пидором. — Так, значит, ты это просто так сказала, ради красного словца. Штобы произвести впечатление на своих недоебанных подруг. — Нуда! — Она торжествует, ей кажетца, што она наконец сорвалась с крючка. Она не понимает, што таким образом она только што загнала себя еще глубже в это дерьмо. Все эти драные бляди просто не умеют держать язык за зубами, и поэтому вляпываютца по самые уши. — Так. Значит, это было вранье, и он не был дерьмом в постели. Он был просто великолепен. Он был, бля, куда лучше меня. Так, што ли? Она почти плачет. — Да нет, нет, я имею в виду… не важно, какой он был в постели, я сказала это только потому, што я его ненавижу… потому што я была рада избавитца от него. Не важно, хорош он был в постели или нет. В ответ на это я только улыбаюсь. — Значит, ты это сказала только потому, што у вас все закончилось. — Ну да. Она порет херню. Это ей не поможет. — А што случитца, если мы с тобой разбежимся? Если у нас все закончится? Ты начнешь говорить то же самое про меня, во всех кабаках по всему Лейту? Так, што ли? — Нет… нет… все не так… Я ее предупредил, бля: — Вот и славненько! Потому што, если ты хотя бы словом об этом обмолвишься, от тебя ничего не останетца. Вообще ничего, даже мокрого места, бля! Она смотрит в сторону детской, потом опять поворачиваетца ко мне. И начинает реветь. Она что себе думает?! Што я собираюсь што-то такое сделать с ее блядским ребенком, как будто б я, бля, извращенец какой-то?! — Слушай, — говорю я. — Не плачь, Кейт, перестань…, слушай, я не хотел тебя обидеть. — Я подхожу к ней и обнимаю. — Просто понимаешь, есть очень много людей, которые меня ненавидят. И эти пидоры всякое про меня болтают, за моей спиной… всякое дерьмо… и посылают мне всякое дерьмо… по почте… не надо давать им оружие, понимаешь… вот я о чем говорю, бля… просто не надо давать им оружие, которое они смогут использовать против меня… Она прижимаетца ко мне и говорит: — От меня никто не услышит про тебя ничего плохого, Френк, потому што ты хорошо ко мне относишься и не бьешь меня, но, пожалуйста, не заставляй меня тебя боятца, как сегодня, Френк, потому што он то же самое делал, а я так не могу, Френк… ты ведь совсем не такой, как он, Френк… он был полным дерьмом… |