Книга Олимпия Клевская, страница 89 – Александр Дюма

— Поразительное, это верно, — отвечал Баньер, — я в жизни ничего подобного не видел: если так будет продолжаться, господин маркиз за один вечер утратит все свое состояние.

Баньер не успел договорить эту фразу, как комбинация тузов лишила маркиза еще двух тысяч ливров.

— Ох, это уж чересчур! — вскричал торговец. — На сей раз я отказываюсь играть, иначе я выиграю слишком много.

И он отшвырнул карты так, словно брезгал привалившим ему счастьем.

— Ну, приятель, — сказал маркиз, — еще разок, последний, на десять тысяч ливров!

— Ах, господин маркиз, подумайте.

— О чем?

— Подумайте о том, что вас преследуют неудачи, и эти десять тысяч — деньги потерянные.

— Вовсе нет; у меня есть одна идея.

— Какая?

— А такая, что я в этот раз отыграюсь. Торговец замотал головой.

— Ну, пожалуйста, последний раз, — взмолился Баньер, охваченный страстным интересом.

— Ладно, — вздохнул торговец, — так и быть, раз уж вы этого хотите. Но как нам разыграть эти десять тысяч?

— За одну партию, в самом лучшем виде.

— Идет.

Игра возобновилась.

У маркиза оказались шесть карт бубновой масти, однако торговец выложил семь червовой.

Он сгреб со стола десять тысяч ливров и, встав, заявил:

— Право же, господин маркиз, я сконфужен и надеюсь только на то, что вы не забудете, как сами заставили меня играть.

— Хорошо, хорошо, — улыбнулся маркиз. — Когда два человека садятся играть друг с другом, один из них неизбежно должен проиграть — либо тот, либо другой. И я не прошу у вас ничего, кроме того прекрасного платья из узорчатой ткани, что вы приберегали для принцессы де Бофремон; отдайте его моей жене!

— О сударыня, это платье ваше, и еще два в придачу, лишь бы только они пришлись вам по душе.

Баньер вытер платком вспотевший лоб.

— Никогда не видел ни такой игры, ни подобных партнеров! — заявил он.

— Однако же как это прискорбно! — вскричал маркиз, философически обращая взор к Небесам. — До чего слепа фортуна! Вот я только что дал миллионеру выиграть шестьдесят тысяч ливров, а ведь я вижу здесь перед собой бедного юношу, которого, быть может, третья часть этой суммы сделала бы счастливым.

— О! Двадцать тысяч! Да, двадцать тысяч ливров сделали бы меня счастливым, — пробормотал Баньер, думая о том, что из этого выигрыша пятнадцать тысяч он отдал бы, чтобы вновь обрести Олимпию, и было бы поистине печально, если бы и с этими деньгами он не возвратил ее.

— А между тем, — продолжал делла Торра, погружаясь в рассуждения все более и более глубокомысленные, — что требовалось бы для этого? Чтобы этот господин, — тут он указал на Баньера, — сел на место этого болвана-торговца, а болван-торговец занял бы место, где сидит этот господин.

— Черт возьми, господин маркиз! Чего вы хотите? Это же судьба, — произнес выигравший.,

— Нет, это вопрос удачи. На вашем месте драгун, может статься, и не выиграл бы…

— Тут вы ошибаетесь, — с полной убежденностью прервал его торговец.

— Вот еще! А почему? — полюбопытствовал Баньер.

— Потому, сударь, что удача как раз и зависит от места, — наставительно провозгласил обладатель серо-голубых чулок. — Сам игрок тут ни при чем.

— Вы так считаете? — обронил Баньер.

— Он прав, — вмешался капитан, — он, черт возьми, попал в самую точку!

— Стало быть, теперь и вы присоединяетесь к тому же мнению, — пробормотал Баньер.

— О, вполне! Я не какой-нибудь безрассудный упрямец.

— А присядьте-ка сюда на минуточку, господин драгун, — предложил торговец, подталкивая Баньера к этому пресловутому месту, — и попробуйте, ну!

— О нет, черт возьми! — сказал маркиз. — Довольно этих карт, у меня от них уже пальцы болят.

— Только без денег, только без денег, — настаивал торговец.

— Нет, так везенье не продлится: его притягивают деньги на сукне, а не то, что варится в голове игрока.

— Что ж! — решился Баньер. — Можно попробовать поставить несколько экю.

— Ну, ладно, поставьте любопытства ради один экю, — сказал маркиз.

— Это невозможно, — изрек Баньер самым аристократическим тоном.

— И почему же?

— Потому что у меня с собой только золотые.

— Будь по-вашему, — равнодушно обронил маркиз. — Рискните, стало быть, одним луидором, если уж вы так этого хотите.

И, небрежно присев к столу, он перемешал карты с видом человека, не привыкшего утруждать себя игрой с такими мелкими ставками.

Баньер снял колоду, маркиз раздал карты.

И наш герой взял те, что достались ему.

У него оказалось три туза, три короля, три дамы и шесть карт одной масти.

Двух дам и короля Баньер сбросил, так как ему выпало ходить вторым.

Он взял туза и две низшие карты той же масти.

Затем он раскрыл свои карты — у него был верный выигрыш.

Маркиз бросил ему луидор, корчась от смеха.

— Ох, до чего же любопытно! — сказал торговец. — Ну-ка, продолжайте. Сыграли снова, и Баньер опять выиграл.

Затеяли третью партию, Баньер выиграл вновь.

Тогда торговец предложил удвоить ставки, чтобы проверить, сколько Баньер способен выиграть при подобном везении.

А демон азарта уже обуял нашего героя и изо всех сил завывал в глубине его сердца: «Золота! Золота! Золота!»

Он согласился. И за полчаса его выигрыш составил двести луидоров в банковских билетах.

А потом удача отвернулась. Видимо, везение иссякло.

Баньер начал проигрывать, но пришел от этого в восторг. Его, как и торговца, приводила в смущение собственная удачливость.

Однако он все проигрывал и проигрывал столь бедственным образом, что от его восторга не осталось и следа.

Тем не менее он пока не потерял ничего, кроме предыдущих выигрышей; можно было счесть все предшествующее опытом и на том остановиться, не притрагиваясь к собственным луидорам.

Но Баньер был истинным игроком: у него не хватило выдержки.

И он запустил руку в свои луидоры.

Едва к ним прикоснулись, их запас стал быстро таять: луидоры уходили по два, по четыре, по шесть. У Баньера было шестьдесят луидоров: их утрата стала делом получаса.

Шестьдесят луидоров, иначе говоря, сумма, которой хватило бы, даже с лихвой, чтобы добраться до Парижа и отыскать Олимпию.