Онлайн книга «Паж герцога Савойского»
|
Когда они ушли, Эммануил Филиберт приказал воздвигнуть на выходе из ущелий замки Ла-Перуз, Виллар и Ла-Тур. Но вот на его землях установился мир, и он написал герцогине, чтобы она приехала к нему в Ниццу; затем, так как это было 12 ноября 1560 года, он отправился в замок Верчелли. Семнадцатого ноября утром он был в Оледжо. Со времени его свадьбы это был второй его визит к Леоне. Как и первый раз, Леона ждала его на пороге своего домика. Эти два сердца, соединенные целомудренной любовью, настолько слились в одно, что Эммануилу и в голову не пришло не явиться на свидание, а Леоне — что он может им пренебречь. Увидев издалека Леону, Эммануил пришпорил коня: он был счастлив увидеть ее и боялся, что она еще бледнее и ближе к могиле, чем в прошлый раз. Леона, наверное, предвидела, какое впечатление на ее возлюбленного произведет ее лицо: она накрылась вуалью. Эммануил вздрогнул, увидев ее: она походила на тот призрак под вуалью, о явлении которого она ему рассказывала год назад. Он дрожащей рукой откинул покрывало, и на глазах у него появились слезы. Кожа Леоны стала белой, как паросский мрамор, взгляд был готов угаснуть, а голос стал едва слышен. Видно было, что она с трудом заставляет себя жить. Когда она увидела своего обожаемого герцога, щеки ее слегка порозовели. Сердце ее все еще жило, и каждым своим биением говорило: «Я люблю тебя!» Стол был накрыт, но Леона не притронулась к еде: казалось, земные нужды и слабости уже покинули ее. После завтрака она взяла Эммануила за руку, и они снова пошли через деревню тем путем, каким шли год назад. На этот раз они уже не видели обеспокоенных крестьян, стоявших и беседовавших о достоинствах и недостатках герцога: прошел год, и за это время они его узнали. Война не вышла за пределы трех долин, и мир постепенно сделал свое благое дело; французские гарнизоны ушли из городов, разорявшихся ими последние двадцать три года, и суд был равно беспристрастен и к великим и к малым. А потому каждый занимался своим делом: крестьянин — на пашне, а ремесленник — в мастерской. Все благословляли герцога и выражали единственное желание: чтобы принцесса Маргарита дала наследника Савойскому престолу. И каждый раз, когда такое пожелание произносилось вслух перед этими двумя гуляющими чужеземцами, Эммануил вздрагивал и украдкой смотрел на Леону. Леона улыбалась и отвечала за герцога: — Господь, который вернул нам нашего обожаемого государя, не оставит Савойю своей милостью. Пройдя через деревню, Леона пошла по той же дороге, что и год тому назад, и через четверть часа ходьбы они очутились перед часовней, возвышавшейся на том месте, где за год до этого герцог воткнул ветку ивы, на которую села неведомая птица и пропела свою чудную песню. Это была одна из тех изящных часовен, что часто воздвигались в шестнадцатом веке; построена она была из красивого розового гранита, добывавшегося в Тессинских горах. В позолоченной нише серебряная Богородица протягивала прохожим своего божественного сына, благословлявшего их протянутой рукой. Эммануил, благочестивый, как рыцарь времен крестовых походов, преклонил колено и прочитал молитву. Пока он молился, Леона стояла рядом, положив руку ему на голову. Потом, когда он кончил, она сказала: — Мой возлюбленный герцог, на этом самом месте год назад вы пообещали мне, даже поклялись, что, если по возвращении в замок Верчелли вы увидите, как я и предсказала, Шанка-Ферро, привезшего письмо от герцогини Маргариты, вы будете с тех пор верить всему, что я скажу, сколь бы ни странными показались вам мои слова, и последуете моим советам, сколь бы непонятными они ни были. — Да, я это обещал, — ответил герцог, — будь спокойна, я это помню. — Шанка-Ферро был в Верчелли? — Да, был. — И он приехал тогда, когда я сказала? — Когда пробило три часа, он въезжал во двор. — Он привез письмо от принцессы Маргариты? — Это первое, что он мне вручил, увидев меня. — Значит, ты готов следовать моим советам, не обсуждая их? — Когда ты говоришь со мной, Леона, мне кажется, что твоими устами говорит сама Богоматерь, перед чьим образом я только что преклонил колени. — Тогда слушай. Я снова видела свою мать. Эммануил вздрогнул точно так же, как год назад, когда Леона произнесла такие же слова. — Когда? — спросил он. — Прошлой ночью. — И… что она тебе сказала? — с невольным сомнением спросил он. — Ну вот, — с улыбкой сказала Леона, — ты снова начал сомневаться. — Нет, — промолвил герцог. — Итак, на этот раз я начну с доказательств. Эммануил приготовился слушать. — Перед отъездом в Верчелли ты написал принцессе Маргарите, чтобы она к тебе приехала? — Да, это так, — удивленно подтвердил Эммануил. — Ты ей написал, что будешь ждать ее в Ницце, куда она приплывет морем из Марселя. — Ты и это знаешь?! — воскликнул герцог. — И добавил, что из Ниццы ты повезешь ее в Геную берегом моря, через Сан-Ремо и Альбенгу? — Боже мой! — прошептал Эммануил. — А оттуда прекрасной долиной Бормиды через Кераско и Асти до Турина? — Все это так, Леона! Но, кроме меня, никто не знает содержания этого письма, и я вручил его гонцу, в котором был уверен… Леона улыбнулась. — Разве я не говорила тебе, — сказала она, — что я снова видела свою мать? — И что из этого? — Мертвые знают все, Эммануил! Невольно объятый ужасом, герцог отер платком пот со лба. — Придется тебе верить! — прошептал он. — Ну и что же дальше? — Так вот, мой милый Эммануил, что мне сказала мать: «Завтра ты увидишь герцога: ты уговоришь его уехать ночью с герцогиней Маргаритой через Тенду и Кони, а берегом моря отправить пустые носилки в сопровождении Шанка-Ферро и ста хорошо вооруженных солдат». Эммануил вопросительно взглянул на Леону. — «Речь идет о спасении Савойи!» Вот что сказала мне моя мать, Эммануил, и вот что я тебе говорю в свою очередь: ты обещал, больше того — ты поклялся следовать моим советам, поклянись мне, Эммануил, что ты поедешь с герцогиней через Тенду и Кони, а Шанка-Ферро с пустыми носилками в сопровождении ста хорошо вооруженных солдат поедет берегом моря. Герцог на минуту заколебался: его мужество и воинская гордость противились этому обещанию. |