Онлайн книга «Паж герцога Савойского»
|
Гонцы выехали через Понтуальские ворота, проехали около полульё по дороге в Ам, и тут Ивонне поскакал полем до дороги в Ла-Фер, а Мальдан продолжал прежний путь. Ивонне пересек Сомму между Гоши и Грюоем и в Серизи выехал на дорогу в Ла-Фер. Мы будем следовать в основном за Ивонне, а не за Мальданом, потому что коннетабль находился в Ла-Фере. В три часа пополуночи Ивонне уже стучался в городские ворота, а они упрямо не хотели открываться; потом привратник, узнав, что ночной гонец явился из Сен-Кантена, приоткрыл ворота и впустил его. Коннетабль приказал немедленно принять любого гонца от племянника и провести его к нему, когда бы он ни прибыл. Итак, в половине четвертого утра коннетабля разбудили. Старый солдат спал в постели (эту роскошь он редко позволял себе в походах), но в изголовье кровати лежал его меч коннетабля, а рядом с ней, на стуле — панцирь и шлем; это означало, что при малейшей тревоге он готов нападать или защищаться. Впрочем, те, кто служил под его командованием, привыкли, что их вызывают в любой час ночи, чтобы посоветоваться с ними или отдать им приказ. Ивонне провели в комнату этого неутомимого старика; тот, зная, что прибыл гонец, ждал его, приподнявшись на локте в постели. Заслышав шаги Ивонне, он, со своей обычной грубостью, приказал: — Ну, подойди поближе, мошенник. Для обид было не время: Ивонне подошел. — Ближе, ближе, — сказал коннетабль, — чтобы я видел твои глаза, негодяй! Я люблю видеть тех, с кем говорю. Ивонне подошел к самой кровати. — Я здесь, монсеньер, — сказал он. — А-а, ты тут?! Хорошо. Он взял лампу и стал рассматривать молодого человека; впечатление от осмотра, судя по выражению лица коннетабля, было неблагоприятным. — Где-то я уже видел этого щеголя, — сказал он, говоря сам с собой. Потом, обращаясь к Ивонне, он воскликнул: — Мне что, еще вспоминать надо, где я тебя видел, мошенник?! Немедленно говори! Ты-то должен помнить! — А почему я об этом должен помнить лучше вас, монсеньер? — спросил Ивонне, не удержавшись от искушения в свою очередь задать вопрос коннетаблю. — Потому, — ответил старый вояка, — что ты мог случайно один раз видеть коннетабля Франции, а я кучу таких плутов, как ты, вижу каждый день! — Это правда, монсеньер, — ответил Ивонне. — Ну, так вы видели меня у короля. — Как у короля? — воскликнул коннетабль. — Ты что, у короля бываешь? — Во всяком случае, в тот день, когда я имел честь вас там видеть, господин коннетабль, я там был, — ответил Ивонне с самой изысканной вежливостью. — Гм, припоминаю, в самом деле: ты был с молодым офицером, приехавшим к королю с поручением от моего племянника… — С господином де Телиньи. — Да, верно, — сказал коннетабль. — Ну как там, все хорошо? — Наоборот, монсеньер, все плохо! — Как плохо! Ты думай что говоришь, мошенник! — Я говорю чистую правду, монсеньер! Позавчера, во время вылазки в предместье Иль, мы потеряли шестьдесят человек убитыми и ранеными. Вчера при попытке захватить испанский пост перед воротами Ремикур мы потеряли пятнадцать кавалеристов из роты дофина и их лейтенанта господина де Телиньи… — Телиньи?! — прервал его коннетабль, который считал себя неуязвимым, выйдя невредимым из стольких битв и стычек. — Телиньи дал себя убить?! Ну и глупец!.. Дальше? — А дальше, господин коннетабль, вот письмо господина адмирала: он просит скорейшего подкрепления. — С этого нужно было начинать, болван! — воскликнул коннетабль, вырывая письмо из рук Ивонне. И он стал его читать, прерываясь, по своему обыкновению, чтобы отдать приказы: — «Я буду удерживать предместье Иль так долго, как только смогу…» И хорошо сделаете, черт возьми!.. Пусть мне позовут господина Дандело! «… поскольку с высоты предместья одна батарея артиллерии может смести крепостную стену Ремикур по всей длине, от Водяной башни до Красной…» Позвать сюда маршала де Сент-Андре! «… но, чтобы удержать предместье Иль и другие опорные пункты, которым угрожает противник, мне нужно подкрепление, по меньшей мере, в две тысячи человек, тогда как в действительности я располагаю пятьюстами — шестьюстами…» Черт возьми! Я ему пошлю четыре тысячи!.. Пусть придет господин герцог Энгиенский!.. По какому праву эти господа спят, если я уже проснулся?.. Немедленно сюда герцога Энгиенского!.. Посмотрим, что там еще твердит одно и то же мой племянник? «Уменя только шестнадцать стволов артиллерии и всего сорок канониров, аркебуз — пятьдесят или шестьдесят; наконец, боеприпасов — на две недели, а продовольствия — на три недели…» — Как, это все правда, что он пишет? — воскликнул коннетабль. — Совершенная правда, монсеньер! — учтиво ответил Ивонне. — И в самом деле, посмотрел бы я, как ничтожество, вроде тебя, опровергает слова моего племянника!.. Гм! И коннетабль свирепо посмотрел на Ивонне. Ивонне поклонился и сделал три шага назад. — Ты что пятишься? — спросил коннетабль. — Я думал, что монсеньеру больше не о чем меня спрашивать. — Ты ошибаешься… Подойди! Ивонне занял прежнее место. — А как ведут себя горожане? — спросил коннетабль. — Превосходно, монсеньер! — Мошенники!.. Посмотрел бы я на них, если бы они посмели вести себя иначе! — Даже монахи взялись за алебарды! — Бездельники!.. Так ты говоришь, они сражаются? — Как львы, монсеньер! Что же до женщин… — Они стонут, плачут и дрожат?.. Эти негодницы больше ни на что не способны! — Напротив, монсеньер, они ободряют защитников, перевязывают раненых, хоронят мертвых. — Мошенницы!.. В эту минуту дверь открылась и на пороге появился мужчина в полных доспехах, только на голове у него была бархатная шапка. — А, господин Дандело, пойдите сюда! — сказал коннетабль. — Ваш брат так вопит в своем Сен-Кантене, как будто его режут. — Монсеньер, — смеясь, ответил г-н Дандело, — если мой брат, а ваш племянник, вопит, то, я думаю, вы понимаете, зная его, что вопит он не от страха. — Гм, черт возьми, я знаю, что это не от добра… и это-то меня и злит… Поэтому я позвал вас и маршала де Сент-Андре… — Я здесь, — отозвался, появившись у входа в комнату, маршал. |