Онлайн книга «День в Фонтене-о-Роз»
|
«Да здравствует Дантон!» — закричал сержант. «Да здравствует Дантон!» — повторил патруль. И патруль ушел под командой своего начальника. В десяти шагах он обернулся и, размахивая своим красным колпаком, закричал еще раз: «Да здравствует Дантон!» И его люди повторили за ним этот возглас. Я хотел поблагодарить Дантона, но в это время его несколько раз окликнули из помещения клуба. «Дантон! Дантон! — кричало несколько голосов. — На трибуну!» «Извини, мой милый, — сказал он мне, — ты слышишь… жму руку и ухожу. Я подал сержанту правую руку, тебе подаю левую. Кто знает? У достойного патриота может быть чесотка». И, повернувшись, он сказал тем мощным голосом, который поднимает и успокаивает бурную толпу на улице: «Иду! Иду, подождите!» Он ушел в помещение клуба. Я остался у дверей один с моей незнакомкой. «Теперь, сударыня, — сказал я, — куда проводить вас? Я к вашим услугам!» «Ну, разумеется, к тетке Ледьё, — со смехом ответила она. — Вы ведь знаете, она моя мать». «Но где она живет, тетка Ледьё?» «Улица Феру, номер двадцать четыре». «Пойдем к тетке Ледьё на улицу Феру, номер двадцать четыре». Мы пошли по улице Фоссе-Месье-ле-Пренс до улицы Фоссе-Сен-Жермен, по улице Маленького Льва, потом по площади Сен-Сюльпис на улицу Феру. За весь этот путь мы не обменялись ни словом. Только теперь, при свете луны, сиявшей во всем своем блеске, я мог свободно рассмотреть мою спутницу. То была прелестная особа двадцати или двадцати двух лет, брюнетка с большими голубыми глазами, скорее живыми, чем грустными; прямой и тонкий нос, насмешливые губы, зубы как жемчуг, руки королевы, ножки ребенка — все это в вульгарном костюме дочери тетки Ледьё носило аристократический отпечаток, что и могло вызвать сомнения у храброго сержанта и его воинственного патруля. Мы подошли к какой-то двери, остановились и некоторое время молча смотрели друг на друга. «Ну, что вы мне скажете, мой милый господин Альбер?» — сказала, улыбаясь, незнакомка. «Я хочу вам сказать, моя милая мадемуазель Соланж, что не стоило встречаться для того, чтобы так скоро расстаться». «Я прошу у вас тысячу извинений; я считаю, что, наоборот, очень стоило. Если бы я вас не встретила, меня отвели бы в кордегардию; там узнали бы, что я не дочь тетки Ледьё, открыли бы, что я аристократка, и, весьма вероятно, отрубили бы мне голову». «Итак, вы признаете, что вы аристократка?» «Я ни в чем не признаюсь». «Хорошо, скажите мне, по крайней мере, ваше имя?» «Соланж». «Вы же знаете, я случайно назвал вас так, это не ваше имя». «Ну что же! Мне оно нравится, и я оставляю его за собой, для вас по крайней мере». «Зачем вам сохранять его для меня, когда нам не предстоит больше встретиться?» «Я этого не говорю. Говорю только, что если мы и увидимся, то совсем лишнее вам знать, как меня зовут, да и мне лишнее знать, как вас зовут. Я вас назвала Альбером — сохраните имя Альбера, как я сохраню имя Соланж». «Хорошо, пусть будет так, но послушайте меня, Соланж…» — сказал я. «Я слушаю, Альбер», — отвечала она. «Вы аристократка, сознаетесь?» «Если бы я в этом не созналась, вы это сами угадали бы, не правда ли? Стало быть, мое признание теряет значение». «И вас преследуют потому, что вы аристократка?» «Нечто в этом роде». «И вы скрываетесь от преследований?» «На улице Феру, номер двадцать четыре, у тетки Ледьё, чей муж был кучером у моего отца. Вы видите, у меня нет тайн от вас». «А ваш отец?» «У меня нет тайн от вас, мой милый господин Альбер, пока дело касается меня; но тайны моего отца — не мои. Мой отец тоже скрывается, выжидая случая, чтобы эмигрировать. Вот все, что я могу вам сказать». «А вы, что вы думаете делать?» «Уехать с моим отцом, если это будет возможно. Если это окажется невозможным, то он уедет один, а я потом присоединюсь к нему». «И сегодня вечером, когда вас арестовали, вы возвращались к себе после свидания с отцом?» «Да, я возвращалась оттуда». «Слушайте, милая Соланж…» «Я слушаю». «Вы видели, что случилось сегодня вечером?» «Да, и это дало мне возможность убедиться в вашем влиянии». «О, к сожалению, влияние мое невелико. Однако у меня есть друзья». «Я познакомилась сегодня с одним из них». «И вы знаете, что этот человек из самых влиятельных в настоящее время». «Вы рассчитываете воспользоваться этим влиянием, чтобы содействовать бегству моего отца?» «Нет, я сохраню это средство для вас». «А для моего отца?» «Для вашего отца у меня найдется другое». «У вас есть другое средство!» — воскликнула Соланж, схватив меня за руки и тревожно вглядываясь в меня. «Если я спасу вашего отца, сохраните ли вы добрую память обо мне?» «О, я буду признательна вам всю свою жизнь». Она произнесла это обещание с восхитительным выражением. Затем, посмотрев на меня умоляющим взором, спросила: «И вы этим удовлетворитесь?» «Да», — ответил я. «Итак, я не ошиблась, у вас благородное сердце. Благодарю вас от имени отца и от своего имени, и если бы даже вам не удалось ничего сделать для меня в будущем, я буду признательна вам за прошлое». «Когда мы увидимся, Соланж?» «А когда вам нужно увидеть меня?» «Завтра, надеюсь, я смогу сообщить вам кое-что приятное». «Хорошо! Увидимся завтра». «Где?» «Здесь, если угодно». «Здесь, на улице?» «Боже мой! Вы видите, что это самое безопасное место; вот уже полчаса, как мы болтаем у этих дверей, а никто еще здесь не прошел». «Отчего же мне не прийти к вам или почему вам не прийти ко мне?» «Потому что, если вы придете ко мне, то скомпрометируете тех добрых людей, которые дали мне убежище, а если я пойду к вам, то скомпрометирую вас». «Ну хорошо! Я возьму гражданскую карточку у одной моей родственницы и передам ее вам». |