Онлайн книга «Дорожные работы»
С тех пор редко когда телевизионные передачи казались им такими же интересными, как в тот день. Мэри вошла, застав его смотрящим телевизор с пустым бокалом из-под виски в руке. – Твой обед готов, Барт, – сказала она. – Хочешь, я принесу его тебе сюда? Он взглянул на нее, размышляя, когда же именно в последний раз он видел у нее на губах улыбку-вызов… Наверное, в тот же самый день, когда маленькая черточка между бровей превратилась в постоянную морщинку, в шрам, в татуировку, неизгладимую метку прошедших лет. О странных вещах ты начал задумываться, – сказал он самому себе. – Раньше тебе даже в голову такое бы не пришло. Что это с тобой, скажи на милость? – Барт? – Давай поедим в столовой, – сказал он. Поднявшись, он выключил телевизор. – Хорошо. Они сели за стол. Он посмотрел на еду на алюминиевом подносе. Шесть маленьких отделений, и в каждое втиснута какая-то гадость. Мясо обильно полито подливкой. У него сложилось впечатление, что во всех готовых обедах мясо всегда полито подливкой. Без подливки оно выглядело бы голым, – подумал он и по непонятной ассоциации вспомнил свою мысль по поводу Лорна Грина: «Парень, я сниму с тебя скальп живьем». Но на этот раз фраза не позабавила его. Наоборот, даже немного испугала. – Чему эдо ды дам улыбался в гостиной, Барт? – спросила Мэри. Он простуды глаза у нее покраснели, а нос был похож на мороженую редиску. – Не помню, – ответил он, и в голове у него промелькнула мысль: Сейчас я закричу, кажется, закричу. От горя по тем вещам, которые ушли и никогда не вернутся. От тоски по твоей улыбке, Мэри. Прости меня, пожалуйста, но сейчас я закину голову и закричу от тоски по улыбке, которая больше никогда не появится на твоем лице. Ты не будешь возражать, ведь правда? – Ты выглядел очень счастливым, – сказала она. Против своего желания, ибо это было тайной, а этим вечером он чувствовал, что ему необходимо иметь тайны, так как душа его стала похожа на мороженую редиску, совсем как нос у Мэри, – против своего желания он сказал: – Я думал о том, как мы собирали бутылки, чтобы набрать денег на наш первый телевизор. Напольная модель фирмы «АрСиЭй», которую мы купили в Джона. – А, об этом, – сказала Мэри и шумно высморкалась в платок. Он наткнулся на Джека Хобарта в продовольственном магазине. Тележка Джека была доверху набита морожеными продуктами, консервами, которые достаточно только разогреть и можно подавать к столу, и большим количеством пива. – Джек! – воскликнул он. – Что это ты тут делаешь? Откуда ты взялся? Джек чуть-чуть улыбнулся. – Видишь ли. Дело в том, что я еще не привык к новым магазинам у нас в округе. Вот я и подумал… – А где Эллен? – Ей пришлось улететь в Кливленд, – ответил Джек. – Ее мать умерла. – Господи, мне так жаль, Джек, примите мои соболезнования. Это произошло внезапно? Покупатели сновали вокруг них взад и вперед, освещенные холодным светом люминесцентных ламп. Из спрятанных колонок раздавалась музыка – какие-то старые песенки, которые никогда толком не можешь узнать. Мимо них прошла женщина с доверху наполненной тележкой, таща за собой трехлетнего малыша в синей парке с размазанными по рукавам соплями. – Да, внезапно, – сказал Джек Хобарт. Он улыбнулся бессмысленной улыбкой и взглянул в свою тележку. В ней лежала большая желтая коробка с надписью: ТАРЕЛОЧКА ДЛЯ ВАШЕЙ КОШЕЧКИ Используйте и выбросьте! Гигиенично! – Очень неожиданно. Конечно, она чувствовала себя неважно, еще бы – в ее-то возрасте, но она думала, что это… Ну, вроде как, остаточные явления из-за изменившегося образа жизни и все такое прочее. А это оказался рак. Они разрезали ее, заглянули ей в нутро, да тут же и зашили обратно. Три недели спустя она умерла. Эллен очень тяжело переживает ее смерть. К тому же, ты понимаешь, она всего лишь на двадцать лет моложе ее. – Да, – сказал он. – Я понимаю. – Вот она и поехала в Кливленд на некоторое время. – Да, вот оно что. – Да, вот так. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись стыдливой улыбкой, которая обычно появляется у людей при известии о смерти не очень близкого им человека. – Как там обстоял дела? – спросил он. – В северной части города? – Ну, сказать по правде, Барт, люди там выглядят не очень-то дружелюбно. – Серьезно? – Ты ведь знаешь, что Эллен работает в банке? – Да, конечно. – Ну, так вот, в нашем районе многие женщины добирались в город на машинах сообща – я сам давал Эллен ключи от нашей машины каждый четверг. Это был ее взнос. В северном районе тоже так делают, но все эти женщины – члены какого-то клуба, в который Эллен имеет право вступить, только прожив в этом районе целый год. – Знаешь, Джек, это очень похоже на дискриминацию, вот что я тебе скажу. – Да катись они все в жопу, – сердито сказал Джек. – Эллен не вступит в их гребаный клуб, даже если они на коленях приползут к ней и станут умолять ее об этом. Я купил ей машину для нее лично. Подержанный «Бьюик». Ей очень нравится. Не понимаю, почему я не сделал этого еще два года назад. – Как дом? – Отличный дом, – сказал Джек и вздохнул. – Вот только за электричество три шкуры сдирают. Ты бы видел, какой нам прислали счет. Для людей, у которых парень в колледже, это не очень удачный подарок. Они помялись, подыскивая следующую тему для разговора. Теперь, когда гнев Джека прошел, на лице его вновь появилась какая-то виноватая ухмылка. Он понял, что Джек чуть ли не до слез рад встретить кого-то из своих бывших соседей и старается продлить этот момент. Он неожиданно явственно представил себе, как Джек бродит по новому дому, а звук включенного телевизора населяет комнаты призраками – его единственной компанией, пока его жена за тысячу миль отсюда хоронит свою мать. – Послушай, а почему бы нам не отправиться ко мне домой? – спросил он. – Купим пару пивных упаковок и послушаем, как Говард Коузелл объяснит нам, что там такое неладное приключилось с НФЛ. – С превеликим удовольствием. – Вот только расплатимся сейчас, и я звякну Мэри, не против ли она. Он позвонил Мэри, и Мэри сказала, что она не против. Она обещала поставить парочку кексов в микроволновую печь и сказала, что потом ляжет спать, чтобы не заразить Джека своей простудой. |