Онлайн книга «Дорожные работы»
– Мальчишка запустил снежком, – ответил он. – Наверное, внутри был камень. – Да уж, без камня не обошлось, – сказал механик. Заменив стекло, он вернулся в прачечную, положил одежду в сушилку, поставил регулятор температуры на среднее значение и опустил в прорезь тридцать центов. Потом он присел и подобрал брошенную кем-то газету. Кроме него, в прачечной была только молодая женщина в очках в металлической оправе, с усталостью на лице и светлыми прядями в длинных рыжевато-коричневых волосах и ее маленькая дочка. У дочки была истерика. – Дай мне мою буты-ыыыылку! – Черт возьми, Рэйчел, успокойся! – БУТЫ-Ы-ЫЫЫЫЫЛКУ! – Когда вернемся домой, папа тебя отшлепает, – мрачно пообещала женщина. – И не рассчитывай на сказку перед сном. – БУТЫ-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-ЫЫЫЫЫЛКУУУУУУУ-УУУУ! Интересно, зачем это такой девице понадобились перья в волосах? – подумал он и принялся читать газету. Заголовки гласили: ВИФЛЕЕМ ОПУСТЕЛ ПАЛОМНИКИОПАСАЮТСЯ ТЕРРОРА В подвале первой страницы было помещено небольшое сообщение, привлекшее его внимание, и он прочел его от слова до слова. УИНТЕРБУРГЕР ЗАЯВЛЯЕТ О ТОМ, ЧТО С АКТАМИ ВАНДАЛИЗМА НЕЛЬЗЯ МИРИТЬСЯ Местные новости Виктор Уинтербургер, кандидат от демократической партии на место, освободившееся после смерти Дональда П. Нэиша, погибшего в автомобильной катастрофе в конце прошлого месяца, заявил вчера, что «цивилизованное американское общество» не должно мириться с актами вандализма, подобными тому, который имел место в прошлую среду и причинил ущерб на сумму почти в сто тысяч долларов дорожным работам по строительству нового участка 784-й автострады. Уинтербургер высказал свои соображения на обеде Американского Легиона, и участники обеда встретили его речь продолжительной овацией. «Мы уже были свидетелями подобных происшествий в других городах, – заявил Уинтербургер. – Изуродованные автобусы, разорванные в клочья вагоны метро, разрушенные здания в Нью-Йорке, разбитые окна и испоганенные школы в Детройте и Сан-Франциско, ущерб, наносимый общественным местам, музеям, картинным галереям. Мы не должны допустить, чтобы величайшая страна мира терпела опустошения от современных гуннов и варваров». Полиция была вызвана в район улицы Грэнд, где несколько пожаров и взрывов обратили на себя внимание… (см. cтр. 5 кол. 2) Он сложил газету и швырнул ее на стопку старых потрепанных журналов. Машины работали, издавая глухое, усыпляющее гудение. Гунны. Варвары. Стало быть, они – гунны. Они – потрошители и разрушители, готовые расправиться с этим миром, как мальчишка – с муравейником. Молодая женщина вышла из прачечной, таща за собой девочку, которая продолжала требовать бутылку. Он закрыл глаза и задремал. Через несколько минут он проснулся, как ему показалось, от звона пожарного колокола. Но выяснилось, что это был всего лишь Санта-Клаус из Армии Спасения, занявший свой пост у входа в прачечную. Выходя оттуда с пакетом чистой одежды, он отдал Санте всю мелочь, которая была у него в кармане. – Да благословит вас Господь, – сказал Санта. 25 декабря, 1973
Телефон разбудил его около десяти часов утра. Он снял трубку и услышал резкий голос телефонистки: – Готовы ли вы оплатить междугородный разговор с Оливией Бреннер? Со сна он ничего не мог понять и пробормотал: – Что? С кем? Я сплю. Далекий, знакомый голос произнес: – Ради Бога, это же я… Он наконец-то понял. – Да, – ответил он. – Я подтверждаю оплату. Оливия, это ты? – Соединяю, – сообщила телефонистка. – Это я. – Голос звучал глухо и едва пробивался сквозь помехи. – Я рад, что ты позвонила. – Я думала, ты не захочешь со мной говорить. – Я просто только что проснулся. Ты уже добралась до Лас-Вегаса? – Да. – Ну и как у тебя идут дела? Ее вздох был таким горьким, что звучал почти как бесслезное рыдание. – Да не очень. – Не очень? – На вторую… Нет, на третью ночь я тут познакомилась с одним парнем. Пошла с ним на вечеринку и очутилась в такой заднице… – Наркотики? – спросил он осторожно, помня о том, что разговор междугородный, и их могут подслушивать. – Наркотики? – отозвалась она раздраженно. – Ну конечно я нажралась. Дрянь была ужасная – грязный декс [16] или что-то в этом роде… Похоже, меня изнасиловали. Последняя фраза прозвучала так тихо, что ему пришлось переспросить: – Что-что? – Изнасиловали! – закричала она так громко, что в трубке загудело. – Знаешь, что такое изнасилование? Это когда какой-нибудь сраный хиппи пихает в тебя свою колбасу, пока твои мозги стекают по соседней стенке. Понятно? – Понятно. – Хрена лысого тебе понятно. – Тебе нужны деньги? – Какого дьявола ты меня об этом спрашиваешь? Я же не могу трахнуться с тобой по телефону. Даже отсосать – и то не смогу. – У меня есть кое-какие деньги, – сказал он. – Я могу послать их тебе. Вот и все. Взамен мне ничего не нужно. – Он старался говорить спокойным, ровным тоном, и, похоже, это на нее немного подействовало. – Да-да. – У тебя есть адрес? – Главпочтамт, до востребования – вот мой адрес. – Тебе негде жить? – Да нет, я сняла тут одну дыру на пару с другой дурочкой, но почтовые ящики все взломаны. Но это неважно. Оставь деньги себе. У меня есть работа. Черт, все равно я скоро завяжу со всем этим и вернусь. Так что вот такие дела, поздравь меня с Рождеством. – А что у тебя за работа? – Продаю гамбургеры в закусочной. У них в вестибюле стоят однорукие бандиты, и люди играют всю ночь напролет, ты можешь себе представить? Моя последняя обязанность: перед тем как уйти, вытереть ручки игровых автоматов. Они все запачканы горчицей, майонезом и кетчупом. А ты бы видел эти хари. Все жирные, раскормленные. Все загорелые или с обожженной кожей. И если они не хотят тебя отыметь, то смотрят на тебя как на часть обстановки. Я уже получила предложения от обоих полов. Слава Богу, что в моей соседке по комнате сексуальности столько же, сколько в можжевеловом кусте… Господи, и зачем я все это тебе рассказываю? Не знаю даже, какого черта я тебе звоню. Собираюсь уехать отсюда стоном в конце недели, когда мне заплатят. |