Книга Дороже всех сокровищ, страница 23 – Дэй Леклер

– Я не хочу домой.

– Тем хуже для тебя.

Усаживая Ариану, Лазз сообщил адрес водителю и сел рядом. Ариана не спорила, возможно, не желая привлекать ничье внимание. Она демонстративно вытащила из сумочки солнцезащитные очки, надела их и отвернулась к окну.

В молчании они доехали до дома. В молчании поднялись в лифте. Молча открыв дверь, Лазз пропустил жену вперед. Ариана бросила сумочку и очки на столик и повернулась к нему.

– Ты был груб.

– А у тебя появились секреты. Кто такой Талбот?

Она пожала плечами.

– Он же представился: давний друг нашей семьи.

– То есть, если я позвоню Витторио или Константину, они с удовольствием мне о нем расскажут? – Последовала секундная заминка. – Подозреваю, это значит «нет», – резюмировал Лазз.

– Он сын друга Пенелопы, обратись к ней.

– То есть ты познакомилась с ним благодаря дружбе твоей бабушки и его отца?

– Именно.

– Насколько все между вами серьезно?

– Ни насколько.

– Забавно, но мне показалось иначе. Вы очень мило ворковали.

– Забавно, однако, мне кажется, что воркуем сейчас мы. – Ариана направилась в гостиную, соблазнительно покачивая бедрами.

– Мы не воркуем, – следуя за ней, сказал Лазз. – Мы обсуждаем прекращение нашего договора.

Это сразу заставило ее обернуться.

– Ты не сделаешь этого! Согласно условию договора, брак должен продлиться не менее трех месяцев, иначе мы теряем Бримстоун. Мы уже вместе целый месяц. Осталось продержаться всего лишь два.

– Мне не нравится, когда меня выставляют идиотом. Если бы ты предупредила, что у тебя есть любовник…

Краска гнева залила ей щеки.

– У меня не было любовника, о чем тебе прекрасно известно!

– Тогда почему ты не хотела спать со мной? – не отступал Лазз. – Я выразился вполне ясно, когда говорил, что не люблю секретов. Так кто он, этот Талбот?

– Извини, Лазз, но я, правда, не могу тебе ничего сказать. Я обещала Пенелопе. Это не мой секрет. Но клянусь, это совсем не то, что ты подумал.

– Я бы хотел тебе верить, – по слогам произнес Лазз.

– Ты не можешь никому верить из-за Марко с Кейтлин?

– Мне трудно это сделать. – Лазз перебрал в уме возможные решения вставшей перед ним проблемы. – Хорошо, но ты должна обещать мне, что не будешь встречаться с ним, пока мы женаты.

Ариана растерянно посмотрела на него.

– Я… не думаю, что могу дать такое обещание. В нем снова поднялась холодная ярость, но на сей раз Лазз сумел справиться с собой.

– Наш брак не должен стать предметом сплетен, чтобы не вызывать у родных ненужных вопросов. После того, как мы расстанемся, и ты захочешь с ним встречаться, я не смогу тебе запретить. Но до этого брак должен быть безупречным. Уловка не сработает, если тебя будут видеть с мужчиной в интимной обстановке.

– В интимной обстановке? – изумленно переспросила Ариана. – Мы обедали в ресторане!

– Ты накрыла его руку своей.

– Я накрыла?

– Ты положила руку на его руку и пожала ее.

– Я… я не помню. – Ариана закрыла глаза и покачала головой. – Извини, Лазз, но я всегда была такой. Я привыкла не скрывать свои чувства и не стесняюсь обнять или поцеловать человека.

– Только в ближайшие недели Талбота не должно быть в этом списке.

На его глазах Ариана побледнела. Очевидно, Талбот играл в ее жизни значительную роль. Может, она вышла бы замуж за него, если бы не чертов контракт? И кто бы тогда стал ее первым любовником? При мысли об этом Лазз заскрежетал зубами. Он гордился своим умением держать эмоции под контролем. Не считая, конечно, того случая в зале заседаний на следующий день после свадьбы Кейтлин и Марко. Вот в этом-то и было все дело! До встречи с Арианой он сорвался лишь однажды за тридцать один год, а после знакомства с ней он уже не был тем рациональным и здравомыслящим человеком, каким привык себя считать.

– А если я не откажусь встречаться с Аароном? Что тогда?

Услышав имя другого мужчины, Лазз уже был не в состоянии справиться с вскипевшей в нем яростью.

– Тогда я лично швырну Бримстоун в море, но не позволю своей жене выставлять меня дураком и иметь любовника, пока она носит на пальце обручальное кольцо! Я больше не потерплю никакого обмана и никаких секретов, чьи бы они ни были. Все кончено.

Мольба в глазах Арианы сменилась гневом.

– Да брось ты! У каждого есть свои секреты. И у тебя тоже. – Она приблизилась к мужу, ее гнев усилился. – Ты выдвинул свое условие «никаких секретов» до того, как мы встретились! Ты потребовал, чтобы жена была честна с тобой во всем, не потрудившись доказать, что я могу тебе доверять. Я согласилась, хотя могла и возразить – ведь для меня это тоже риск.

– Я могу играть только по таким правилам.

– По правилам? Я говорю с тобой о браке, а все, о чем способен говорить ты, – это правила! Ты хочешь знать обо мне все, а что я получаю в ответ?

В эту минуту Лазз перестал владеть собой окончательно.

– Какую же тайну я от тебя скрыл? Я честно отвечал на все твои вопросы!

– Ты не сказал про Инферно. – Она заставила его замолчать нетерпеливым взмахом руки. – И ты лжешь себе и мне, когда заявляешь, что его нет. Одно твое прикосновение – и для меня перестали существовать все мужчины!

– Для тебя не существуют другие мужчины? – Лазз не смог скрыть своей радости.

– Именно! Но ты позаботился предупредить меня об этом? Нет.

– Инферно – просто романтический вымысел.

– Я знаю твои мысли на этот счет. – Ариана взяла его руку и крепко сжала. – Ты отрицаешь все, что связано с легендами твоей семьи, однако хочешь ты того или нет, но мы действительно связаны этим чертовым Инферно, чем бы оно ни являлось!

– Это похоть, – выдавил с трудом Лазз. Однако если это похоть, то почему он пришел в такую ярость, едва увидев свою жену с другим мужчиной, и испытал боль, которую ему еще не доводилось испытывать? – Желание, – словно защищаясь, добавил он.

– Ты повторяешь эти слова как заклинание, – сказала Ариана, не выпуская его руки. – Ты до дрожи в коленях боишься признаться себе, что в этом мире существует нечто, не поддающееся логике. Ты боишься, что, признавшись в этом, станешь уязвимым.

– Не боюсь. Я всего лишь прагматик, поэтому больше доверяю разуму, чем эмоциям.

Уголки ее чувственных губ дрогнули.

– Как в ресторане?

– Это только подтверждает мою правоту, разве ты не видишь? – Лаззаро не заметил, что это высказывание абсолютно нелогично. – За исключением меня, все Данте позволяют эмоциям главенствовать над разумом. И что это им дает?