Онлайн книга «Триумф нежности»
— Нет, в Пуэрто-Рико. Марк, брат Кэти, вмешался в разговор немедленно и неудачно: — Джейк Настерс на прошлой неделе рассказал мне, что однажды нашел в партии ананасов паука из Пуэрто-Рико, который был вот таких размеров… Один из гостей, которого, очевидно, не интересовали пауки, прервал неуклюжий пассаж Марка, обратившись к Рамону: — Гальварра — это испанская фамилия? Я что-то слышал о каком-то Гальварре, но не могу вспомнить. Кэти скорее почувствовала, чем увидела напряжение Рамона. — Это довольно редкая фамилия. А имя мое достаточно обыкновенное. Кэти улыбкой извинилась перед Рамоном. Но потом она перехватила взгляд матери, в котором было не просто раздражение, и внутри ее все сжалось. Дальше было еще хуже, и ко времени отъезда настроение у Кэти стало совсем мрачным. Ее родители вежливо попрощались с Рамоном у дверей, но Кэти заметила тревогу в глазах матери, когда она провожала его взглядом. Не говоря ни слова, она старалась показать Кэти и, несомненно, Рамону, что не одобряет ни его, ни их дальнейших отношений. Когда Рамон с Кэти уезжали, семилетний сын Маурин дернул мать за юбку и громко сказал: — Мам, этот тип что — неотесанная деревенщина? Он в джинсах приперся. — Пожалуйста, не употребляй таких слов! Рамон вел машину молча, погруженный в размышления. — Не расстраивайся, это я виновата, что предложила тебе надеть джинсы. — Кэти смогла заговорить, только когда они подъехали к ее дому. — Могу поклясться, что две недели назад мама говорила о барбекю. — Это не важно, — сказал Рамон, — одежда не влияет на сущность людей. Кэти не поняла, что он имел в виду, говорил ли о себе или о своих обидчиках. — Я прошу прощения за поведение Маурин, — начала она снова. — Кэти, можно подумать, что ты в чем-то виновата. Человек не может извиняться за другого. Смешно даже пытаться. — Я понимаю, но это моя сестра, а мои родители… — Любят тебя, — закончил за нее Рамон. — Они хотят видеть тебя счастливой, с надежным будущим и всем тем, что оно включает. К несчастью, как большинство родителей, они уверены, что твое счастье именно в этом надежном будущем. А если оно не будет таким, то, по их мнению, ты не будешь счастлива. Кэти была поражена, что он защищает ее родителей. Уже у себя в квартире она в недоумении всматривалась в его загадочное смуглое лицо. — Кто ты? — спросила она. — Ты защищаешь моих родителей, хотя прекрасно знаешь, что если я решусь поехать с тобой в Пуэрто-Рико, они сделают все, чтобы этого не случилось. Сегодня казалось, что тебя забавляли, а не поражали люди, с которыми ты познакомился. Дом моих родителей — богатый дом, а ты его едва заметил. Ты говоришь по-английски с акцентом, но твой словарный запас больше, чем у большинства людей с университетским дипломом. Так кто же ты? Рамон положил руки на ее напряженные плечи и тихо сказал: — Я — тот, кто хочет увезти тебя от всего, что ты знаешь, от этих людей, которые любят тебя. Я — тот, кто хочет взять тебя в странную страну, где тебе придете: трудно без языка. Я — тот, кто хочет ввести тебя в дом где он родился. Дом с четырьмя комнатами, которые чисты, но не более того. Я — тот, кто понимает, что очень эгоистично с моей стороны мечтать об этом. Но тем не менее я попытаюсь это сделать. — Почему? — прошептала Кэти. Он наклонил голову и своими теплыми губами скользнул по ее губам: — Потому что я верю, что смогу дать тебе счастье. Больше счастья, чем ты когда-либо мечтала. Невероятно взволнованная нежным прикосновением этих губ, Кэти все же возразила: — Но как я могу быть счастливой, живя в убогом доме, среди чужих людей? Даже поговорить ни с кем не смогу! — Я объясню тебе позже, — внезапно улыбнулся он. — А сейчас я надену плавки, свои собственные, а не взятые взаймы. — Ты… ты хочешь поплавать? — запнулась Кэти, не веря. Улыбка Рамона была совершенно недвусмысленной. — Я хочу, чтобы на тебе было как можно меньше одежды и, главное, чтобы мы были в уединенном месте. А это возможно лишь в бассейне. Кэти пошла в спальню, быстро скинула одежду, надела необычайно яркое желтое бикини и критически, со слабой улыбкой, посмотрела на себя в зеркало. Это был самый откровенный наряд из всех, которые ей случалось носить: две очень узкие полосочки материи, которые подчеркивали каждый изгиб ее тела. Ей бы никогда не хватило мужества появиться в нем раньше, но сегодня это казалось возможным. Почему-то Рамон вздумал держать ее на расстоянии, но, упрямо решила Кэти, она сумеет его переубедить. Она расчесывала волосы до тех пор, пока они не заискрились, и вышла из спальни, как раз когда он появился из ванной. Он переоделся в черные плавки, они так подчеркивали его великолепное тело, что у Кэти пересохло во рту. Тем не менее реакция Рамона была неожиданной. Темные глаза обежали ее обнаженное тело с головы до ног. — Переоденься, — сказал он таким резким тоном, которого она никогда раньше не слышала от него. И запоздало добавил: — Пожалуйста. — Нет! — резко ответила Кэти. — Я не собираюсь переодеваться. С какой стати? — Потому что я прошу тебя об этом. — Ты не просишь, а приказываешь, и мне это не нравится. — Теперь я прошу, — по-прежнему упорствовал Рамон. — Пожалуйста, переоденься. Кэти бросила на него уничтожающий взгляд: — Я надела бикини, чтобы поплавать. — Тогда я не пойду с тобой. Внезапно Кэти почувствовала себя вульгарной обнаженной девкой, и она обвинила Рамона в своем унижении. Она вернулась в спальню, сняла желтое и надела зеленое бикини. — Спасибо, — тихо поблагодарил ее Рамон, когда она вошла в гостиную. Кэти была слишком зла, чтобы говорить. Она рывком открыла стеклянную дверь во внутренний дворик, прошла через ворота и спустилась к бассейну, который был почти пуст. Ведь большинство людей праздновало сейчас со своими семьями День поминовения. Кэти изящно опустилась в шезлонг, не обращая внимания на Рамона, который стоял и смотрел на нее, держа руки на бедрах. — Ты пойдешь плавать? — спросил он. |