Онлайн книга «Триумф нежности»
Теперь, когда пришло время, Кэти не знала, с чего начинать. Она подала Вирджинии свои бумаги. — Теперь объясни толком, к чему эта двойная бухгалтерия? — Я хочу поехать в Пуэрто-Рико с Рамоном. Там я смогу решить — стать его женой или нет. Если я решусь — вот мое заявление об отставке. Двухнедельный отпуск может сохраниться как предупреждение, вот оно, если ты позволишь. Вирджиния откинулась в кресле и в изумлении посмотрела на Кэти. — Кто он? — спросила она. — Мужчина, о котором мы говорили в среду. — Вирджиния продолжала смотреть на нее с недоверием, и Кэти пришлось объяснять: — У Рамона маленькая ферма в Пуэрто-Рико. Он хочет, чтобы я стала его женой и, жила с ним. — О Господи, — протяжно вздохнула Вирджиния. Кэти, которая никогда не видела Вирджинию в таком состоянии, беспомощно добавила: — Он вообще-то испанец. — О Господи! — почему-то снова повторила Вирджиния. — Джикки! — в отчаянии умоляла Кэти. — Я понимаю — это так внезапно, что почти невероятно. Это… — Ненормально! — решительно объявила Вирджиния, наконец-то придя в себя. Она сокрушенно покачала головой: — Кэти, по твоему рассказу два дня назад я представила его не только красивым, но и утонченным, имеющим стиль — под стать тебе. Теперь ты говоришь, что он пуэрто-риканский фермер, — и ты собираешься стать его женой? Кэти только молча кивнула головой. — Я думаю, что ты просто сошла с ума, но, в конце концов, у тебя есть достаточно здравого смысла, чтобы не отказываться от должности и не сжигать за собой все мосты. Через четыре недели или несколько раньше ты будешь раскаиваться в этом романтичном, но слишком абсурдном порыве. И ты знаешь, что я права — иначе не просила бы об отпуске, а просто уволилась. — Это не безрассудство и не порыв. — Глаза Кэти были полны слез. — Рамон так отличается… — Я думаю! — мрачно проговорила Вирджиния. — Латиноамериканский мужчина обычно считает жену своей рабыней. Кэти промолчала — она и сама хорошо знала, что Рамон — настоящий латиноамериканец. Со всеми вытекающими последствиями. — Рамон не такой, как все, — наконец сказала Кэти, пытаясь убедить в этом не только подругу, но и себя. — Рядом с ним и я чувствую себя особенной. Он не пустой и не эгоист, как большинство мужчин. — Заметив, что Вирджиния по-прежнему не верит ей, она добавила: — Джикки, он любит меня. Я чувствую, что любит. И я нужна ему. Я… — Конечно, ты нужна ему! — усмехнулась Вирджиния. — Он мелкий фермер, он не в состоянии оплачивать повара, домохозяйку и ту, с которой можно спать. Ему нужна жена, которая выполнит все обязанности разом… — Но, взглянув на дрожащее лицо Кэти, она не стала продолжать. — Извини, Кэти, я не должна была так говорить. У меня свои представления о браке, а у тебя, может быть, все будет по-другому. Но я сомневаюсь, что такой брак — твоя судьба, ты не сможешь вписаться в эту жизнь. — Но и моя жизнь меня не радует, Джикки, — с тихой убежденностью сказала Кэти. — Задолго до того, как я встретила Рамона, я это почувствовала. Я не смогу быть счастливой, посвящая все время себе — своей карьере, своему будущему. Для меня такая жизнь пуста и бессмысленна. — А ты знаешь, у скольких женщин нет ничего из того, что есть у тебя? Ты знаешь, сколько женщин мечтают о независимости? Кэти кивнула, ей стало неудобно — отвергая свою жизнь, она косвенно отвергала и стиль жизни Джикки: — Я знаю. Может быть, это так, но не для меня. Джикки взглянула на часы и поднялась, извиняясь: — Я спешу, у меня назначена встреча, я не вернусь до твоего ухода. Бери все четыре недели. Если ты решишься отказаться от должности, я положу это заявление в твое досье и скажу, что ты вручила его мне заранее. Вице-президент поморщится, но придется ему это съесть. — Она мельком еще раз пробежала заявление и улыбнулась, прочитав причину увольнения. — «Предложена лучшая должность», — процитировала она. — Очень красиво выглядит. Кэти встала, ее глаза были влажны от нахлынувшей нежности к подруге. — В таком случае я намерена попрощаться. — Нет, Кэти, — сказала со смехом Джикки, собирая бумаги в портфель. — Через две недели ты начнешь скучать. Через четыре — почувствуешь пустоту, тебе будет не хватать азарта карьеры. И ты вернешься. Пусть у тебя будут хорошие каникулы. Ты просто переутомилась. Мы встретимся через месяц или раньше. В начале шестого Кэти вышла через вращающиеся стеклянные двери и бросилась по дорожке к машине Рамона. Она опустилась на сиденье, смело встретив его вопросительный взгляд: — Я не уволилась, взяла отпуск на месяц. У него окаменел подбородок. Кэти покачала головой и улыбнулась — она была уверена, что поступила правильно. — Не сердись. Я это сделала потому, что… — Не теперь! — отрывисто сказал он. — Мы это обсудим, когда доберемся до твоей квартиры. Они молчали всю дорогу. Молча вошли в квартиру. Кэти почувствовала себя безмерно усталой. Она положила сумку, пожала плечами и повернулась к нему: — С чего ты хочешь, чтобы я начала? Он сжал ее плечи. — Почему? — грубо сказал он, встряхнув ее. — Скажи почему! Кэти пыталась смотреть своими голубыми, расширенными от страха глазами прямо ему в лицо. — Пожалуйста, не смотри на меня так. Я понимаю — ты задет, ты в ярости, но для этого нет причины. — Она забралась под его мягкий свитер: ладони гладили его мускулистую грудь, пытаясь хоть как-нибудь успокоить. Это привело к неожиданному результату. Он оттолкнул ее руки: — Не пытайся отвлечь меня своими ласками, это излишне. Это не та игра, в которую мы играем. — Я не играю в игры! — взорвалась Кэти, освобождаясь из его рук с неожиданной силой. — Если бы я захотела играть, я солгала бы тебе, что отказалась от должности. Гордо прошествовав мимо него на середину комнаты, Кэти остановилась и повернулась к нему. — Я решила попросить о четырехнедельном отпуске, потому что смогу подать в отставку, находясь в Пуэрто-Рико. И это очень важно. Вирджиния Джонсон не только мой босс, я ее люблю и безмерно уважаю. Она выглядела бы полной дурой, если бы я подала в отставку без предупреждения. — Кэти упрямо вздернула подбородок и продолжала свою гневную тираду: |