Онлайн книга «Достоин любви?»
Услышав у себя за спиной звук передвигаемой мебели, Рэйчел повернулась и увидела, как Себастьян подтягивает стул к маленькому столику у кровати и удобно усаживается, расправляя на коленях большую льняную салфетку. — Ты подумай, а я пока перекушу, — предложил он и тут же принялся изучать содержимое одного бутерброда за другим, вдыхая запах грибов, подливая себе еще вина. Рэйчел сложила руки на груди и начала нервно расхаживать из угла в угол, с беспокойством поглядывая на него. — Тебе бы следовало подумать о себе, — наконец сказала она. Себастьян недоуменно поднял бровь, одновременно прожевывая кусок хлеба с ростбифом. — Меня действительно признали невиновной в том преступлении, за которое я отбыла срок, но я по-прежнему падшая женщина, и так будет всегда. — Это в каком смысле? — спросил он, задумчиво надкусывая пирог с грибами. — Не из-за того, что я сама совершила, а из-за того, что делали со мной. Я стала притчей во языцех, на меня показывают пальцами. И никакое душистое мыло, никакие духи не смогут отбить запах тюрьмы, Себастьян, или заглушить разговоры о том, что делал со мной Рэндольф. Ведь теперь об этом известно всем. — Графский титул мог бы все исправить. Ты даже представить себе не можешь, как много респектабельности можно получить в обмен на титул. Мое собственное прошлое тоже не из чистого серебра, ты должна с этим согласиться, но теперь уже никто и никогда не предъявит мне иск. — Но у меня уголовное прошлое, Себастьян. Я отбывала срок. — Ты отбыла свой срок как истинная великомученица, но полагаю, что отныне ты в любой день можешь стать героиней. Ты будешь первой красавицей Лондона, когда мы поедем туда в ноябре на открытие парламентской сессии. — Открытие… чего? — Видишь ли, я заседаю в палате лордов. Время от времени. Ну а теперь, раз уж я решил стать уважаемым членом общества и настоящим сельским сквайром, мне, по-видимому, придется чаще посещать заседания. Прошу тебя, решай поскорее, дорогая, потому что мне только что пришел в голову любопытнейший способ использования брусники. Рэйчел яростно вспыхнула, ощущая жар во всем теле. — У тебя всегда есть ответы на все вопросы! — воскликнула она. — О Боже, я не знаю, что мне делать! Себастьян встал, и на этот раз она не отшатнулась. Когда он взял ее за руки, она позволила ему прижать их к сердцу. — Выходи за меня, Рэйчел. Я хочу прожить с тобой в Линтоне до конца своих дней. В радости и в горе. Хочу, чтобы у нас были дети. Чтобы оба мы жили в этом милом уголке Девоншира. Жили и трудились вместе с людьми, которые зависят от нас. Чтобы мы вместе состарились. Дом в Суффолке я отдал матери, потому что мне нужно быть здесь. Я нужен здесь. Но если ты мне откажешь, мне все равно, где жить и где умирать. Я люблю тебя, дорогая, и ты меня любишь. Ну признайся, что это так. — Я люблю тебя. — Ты станешь моей женой? — Да. Рэйчел бросилась ему на шею. Они обнялись, обоих охватила легкая дрожь. Она опять прошептала: «Я люблю тебя» — и честно, свободно, ничего не скрывая, рассказала, как сильно она его любит. Если до этой минуты они совершали ошибки, чего-то боялись, даром теряли время, все это больше не имело значения. Дождь стучал по стеклам, на полке тикали часы, угли шипели и потрескивали в камине. Два сердца бились как одно. Это была минута счастья. Себастьян поцеловал ее. Сами того не замечая, не переступая по полу, а как будто проплыв по воздуху, они очутились на постели. Рэйчел целовала его руки, как только появлялась возможность, хотя вообще-то они были заняты: они ласкали ее с медленной и в то же время нетерпеливой настойчивостью, от которой она теряла голову. Не успела она оглянуться, как одолженный ей наряд был уже наполовину расстегнут. И опять Рэйчел поднесла его руки к губам, чтобы его остановить. — Остановись, Себастьян, мы не можем делать это здесь, — проговорила она шепотом, словно кто-то мог подслушать их у двери. — А почему бы и нет? — ухмыльнулся он. Волосы у него были взлохмачены, губы алели от поцелуев. — Потому. Это же дом викария! — Кристи не станет возражать. Если мы останемся здесь, возможно, в один прекрасный день над кроватью прибьют табличку; «Здесь спала графиня». Рэйчел в изнеможении закатила глаза. — Вряд ли мне удастся здесь поспать. — Ну тогда они повесят табличку: «Графиня здесь…» — Прекрати! Она прижала пальцы к его смеющимся губам. Не успел он схватить ее, как она вскочила и попятилась прочь от кровати, застегивая платье и загадочно улыбаясь ему. — Пойдем домой. — Домой… Это слово показалось Себастьяну на редкость убедительным. Он еще раз повторил: «Домой», поднимаясь с постели и подходя к ней. «Как чудесно это слово звучит в его устах!» — подумала Рэйчел. Они взялись за руки. Себастьян открыл перед ней дверь, но сам замешкался на пороге. Удивленно обернувшись, Рэйчел увидела, что он оглядывает комнату. — В чем дело? — озадаченно спросила она. — Мы что-нибудь забыли? — Безусловно. — Что? — Бруснику. Рэйчел рывком вытащила его из комнаты. Их счастливый смех слился воедино и долго еще эхом разносился по дому. |