Онлайн книга «Сердце негодяя»
Кэйди поежилась. Единственная вспышка бледной голой кожи, светящейся серебром на черном фоне, — и у нее сдавило грудь, а сердце отчаянной забилось. Предвкушение страсти… Как быстро оно проникает и захватывает целиком! Она не могла поверить, что это происходит с ней, и подумала: «Я не такая». Джесс обернулся, и давящая тяжесть у нее в груди стала нестерпимой. Она подошла к нему, стараясь двигаться спокойно и легко, как будто ничего не случилось. — В воздухе хорошо пахнет, правда? Он кивнул, потом добавил: — От тебя хорошо пахнет. Кэйди рассмеялась: — От меня пахнет куревом. Но Джесс отрицательно покачал головой. Он наконец улыбнулся, и она с готовностью просияла в ответ, старательно отводя глаза от его голой груди. Обнаженная кожа весь вечер мелькала у него под рубашкой, но сейчас они стояли вдвоем в лунном свете. Нагота Джесса смущала ее, как если бы… как если бы она сама оказалась голой. — Джо рассказал мне, что ты сделал, — сказала Кэйди. Он потер переносицу, словно вспоминая, о чем идет речь. — Ты дал ему денег. — А-а-а… Вид у него стал слегка раздосадованный. Должно быть, он велел Джо никому ничего не говорить. — Это очень благородно с твоей стороны. — Да ну брось, — отмахнулся он от ее слов и прищурился на луну. — Джо так беден, ты и представить себе не можешь. Деньги ему очень кстати. А ты его даже не знаешь. Джесс грубовато рассмеялся, не желая ничего слушать. — Я же богат, мне эти деньги все равно не нужны. И вообще… я дал ему их просто по пьяной лавочке. Он не был пьян, но Кэйди не стала спорить. Они взялись за руки и вместе сошли с тротуара на грунтовую дорогу. Земля приятно холодила ее босые ступни. Кэйди опустила взгляд. Джесс тоже не надел сапог, его голые стопы белели из-под черных штанин и как будто вспыхивали при каждом шаге. И ее собственные беленькие пальчики тоже поминутно мелькали под подолом черной юбки. Как приятно, как весело идти вместе босиком, держась за руки! Словно пара ребятишек, собравшихся искупаться. Но когда они, не сговариваясь и не медля, свернули на тропинку, ведущую сквозь кусты жимолости к ее задней двери, образ ребятишек растворился. В эту ночь им предстояло играть во взрослые игры. Давящее ощущение в груди вернулось. Кэйди не хватало воздуха. — Ты же говорила, что собираешься ее запереть. — Забыла. День выдался жаркий, она с утра открыла дверь, чтобы проветрить комнату, да так и оставила ее. Ей вспомнилось, как Хэм вбежал к ней в кабинет и сказал, что Джо приехал. Неужели все. это случилось за один день? — Ты не зайдешь? Она смутилась и покраснела в темноте. Надо же было сморозить такую глупость! — Спасибо. Уголки рта у него подергивались от смеха: Кэйди почувствовала себя еще глупее. Но в то же время она была счастлива. По правде говоря, ей хотелось смеяться. Может, это истерика? — Итак… Подойдя к столу и чиркнув спичкой, Кэйди поднесла ее к фитилю масляной лампы. — Вот здесь я живу. — Как будто он никогда не заходил сюда прежде! — Но тебе это уже известно, — спохватилась она. Одна бессмыслица за другой! Куда подевались ее спокойствие и уверенность в себе? Они предательски покинули ее в тот самый миг, когда она увидела Джесса в лунном свете. Господи, до чего же она глупая! — Хочешь выпить? Прижимая ладони к горящим щекам, Кэйди повернулась к нему спиной. Надо взять себя в руки. Они только что вышли из салуна, а она спрашивает, не хочет ли он выпить! Она даже не держала спиртного в комнате. К счастью, Джесс отказался. Кэйди не знала, что еще предпринять, чтобы потянуть время. Может, спросить: «Не послушаешь ли мой граммофон»? Хорошо еще, что он вовремя поймал ее руку и заставил повернуться к себе лицом. — Мне нравится, когда ты так выглядишь. Она растаяла. — Как дикобраз. — Ну и что? — Они улыбнулись друг другу. Джесс погрузил руки в густые мягкие пряди у нее на затылке, а Кэйди позволила себе откинуть голову, опираясь на его ладони, как на подушку. Теперь у него появился косой чубчик в том месте, где Док Мобайес выстриг волосы вокруг раны. Черная прядь наискосок пересекала высокий белый лоб. Кэйди провела по ней пальцами и выровняла. — Я с тебя глаз не сводил весь вечер. — Да, я знаю. Я… я это чувствовала. — Все время думал об этом, ну… как я тебя поцелую. —Можешь меня поцеловать. Но перед тем, как их губы встретились, Кэйди шепнула: — Джесс… — Знаешь… многие люди думают, что я такая… Но я этим не занимаюсь. — Чем? — Этим. Джесс прижался лбом к ее лбу, но она успела различить искру понимания в его серых глазах. Он крепко сжал в руках ее руки. — Что ж, тем лучше. Значит, мне особенно повезло. Кэйди встала на цыпочки и обвила руками его шею. — О, Джесс… Когда он ее поцеловал, ослепительно разноцветные огни вспыхнули, мигая и переливаясь, за ее крепко зажмуренными веками; маленькие бесшумные взрывы прокатились по всему телу. И зачем она оттягивала это блаженство? Чего ждала? Кэйди запрокинула голову, чтобы поцелуй стал еще сильнее и глубже. Вот его руки скользнули от подмышек на талию. Не отпуская ее, Джесс пошел спиной вперед, и Кэйди слепо двинулась за ним, не отрываясь от его губ. Ей не хотелось прерывать поцелуй ни на секунду. Но вот он налетел на спинку кровати, и им пришлось разомкнуть объятия. У обоих блестели глаза, оба задыхались. Они сели на край постели и тотчас же обнялись снова. Она только не знала, чье это сердце так бьется: его или ее собственное. — «Жизнь — это…» Что это такое? Кэйди проследила за его недоуменным взглядом. — О! — воскликнула она, улыбаясь с закрытыми глазами, пока он откидывал непослушный локон и целовал ее в висок. — Их вышила моя мать. Это ее жизненный девиз. Девиз был вышит на двух наволочках, которые Кэйди всюду возила с собой на протяжении последних пятнадцати лет. Вот и сейчас они были натянуты на две подушки, лежавшие в изголовье ее кровати. Она сохранила их не потому, что они красивы, нет, они ей даже не нравились. Но это единственное оставшееся напоминание о матери. — Так что там говорится? Она даже не замечала, насколько нитки обветшали и поблекли, а местами и порвались от многочисленных стирок: Джесс не смог разобрать вышитые надписи. |