Онлайн книга «Влюбленные мошенники»
|
– Не трогай, мне будет больно! – – А я-то думала, ты «штаркер». – Нет, я «лемиш» [38] . Что ты делаешь? – А ты как думаешь? Он попытался усмехнуться, пока она расстегивала ему, ширинку, – О, черт, Гусси, тебе стоило просто попросить! Это могло бы показаться смешным, но она знала, что все ее действия причиняют ему боль. У нее даже времени не было проверить, насколько глубока его рана. Судя по количеству крови, пропитавшей брюки, она поняла, что дело плохо. – Что такое «лемиш»? – спросила Грейс, просто чтобы он не молчал, пока она со всей возможной бережностью накладывала на рану толстый тампон, тоже вырванный из нижней юбки, и обматывала его бинтом. Его голова откинулась назад, зубы оскалились и заскрипели, на шее выступили жилы. – Не «штаркер». – Я так и поняла. Еще одно словечко, подхваченное у немецкой фрейлейн? – Да, у Хильдегард. Она была wunderbar [39] … – Ты же говорил, что ее зовут Гретхен! – напомнила Грейс, застегивая ему пояс на брюках. – Ну давай, Рубен, теперь тебе придется встать и идти. – Ага, сейчас. А может, станцуем польку? – Сядь и обхвати меня за плечи. Подбери левую ногу… Готов? – Нет. – И вставай! Он сумел подняться, повиснув на ней и раскачиваясь, как пьяный, от головокружения и Слабости. – А ну-ка будь добра, Грейси, дай Тому хорошего пинка от моего имени. Я хочу попрощаться, но у меня сил не хватает. Врежь ему как следует, по самые… – Идем, – заторопилась она, едва передвигая ноги. Он замолчал. Сосредоточившись на ходьбе. По Мере продвижения вперед ему стало немного легче, но у выхода из переулка пришлось сделать привал, чтобы немного передохнуть. – У тебя есть план? – спросил Рубен, закрыв глаза. – Сколько у тебя денег? – Двадцать долларов с небольшим. – Давай сюда. Он протянул ей золотую монету. – Мелочи нет? – спросила она с досадой. Рубен пошарил в другом кармане и вытащил три смятые долларовые купюры с мелочью. – Прекрасно, этого должно хватить. Сними сюртук. – Зачем? – Завяжи рукава на поясе… Погоди, я тебе помогу. Как это «Зачем»? Чтобы крови не было видно! А теперь постой здесь, в тенечке. Не двигайся. Возьми револьвер. – Нет. – Да! Это ведь тебя хотят убить, а не меня! Грейс попыталась вложить револьвер ему в руку, но он не захотел его взять. – Черт тебя побери, Рубен!.. – А ты куда? – Пойду поищу кого-нибудь, кто… – Она умолкла, заслышав грохот колес на булыжной мостовой позади себя. – …Нам поможет. – Телега с углем? – закапризничал Рубен. Не слушая его, Грейс уже шагнула с тротуара на мостовую. Задняя стенка телеги была опущена: она увидела, что вместительный деревянный экипаж почти пуст. Сонный возница очнулся от дремы, когда Грейс остановила мула, встав у него перед носом и ухватившись за уздечку. – Эй! Эй, а ну уйди с дороги! Ты что делаешь? Грейс подошла к нему, проводя рукой по спине мула. Возница смахивал на ирландца – крепкий, как кремень, с лохматой, рыжей с проседью бородой и такой же шевелюрой. Однако за то время, что ей понадобилось, чтобы добраться от носа мула до хвоста, выражение его лица сменилось с воинственного на очарованное. Грейс сама не знала, как ей удается проделывать это с мужчинами, но – что бы это ни было – по лицу угольщика стало ясно, что фокус опять удался. – Привет. – Привет. – Мне бы хотелось прокатиться. – Да ну? Они улыбнулись и подмигнули друг другу – сперва она, потом он, – как будто делясь веселой и немного неприличной шуткой, которую не могли выразить словами. С семнадцатилетнего возраста, когда она впервые открыла для себя этот способ обольщения, Грейс знала, что он безотказен, если, конечно, правильно выбрать мужчину. Благодарение Богу, угольщик-ирландец оказался именно тем мужчиной, какой был ей нужен. – Куда прикажете? – спросил он, вложив в свой вопрос непристойный смысл. – Эмбаркадеро. Причал на Клэй-стрит. И немедленно. Он похлопал по занозистому деревянному сиденью рядом с собой. – Карета подана. Ей понравились его манеры. Она отвесила ему кокетливый реверанс и приложила пальчик к щеке. – Ой, я забыла! Со мной друг. Подвезете и его тоже? Грейс сделала знак рукой, и Рубен, хромая, вышел из переулка на свет. Как и следовало ожидать, ее ирландский обожатель не пришел в восторг от такого поворота событий. Его краснощекая физиономия помрачнела, мохнатые брови сошлись на переносье. Он уже открыл было рот, чтобы отказать, но тут Грейс выложила свой козырный туз. – Я дам вам три доллара, если вы нас довезете. Он, – добавила она, указав на Рубена небрежным кивком, – может ехать в телеге. Неизвестно, что решило исход дела: обещанные три доллара или распределение посадочных мест, но угольщик согласился. Усилием воли Грейс заставила себя не подавать виду, как сильно она спешит и нервничает. Рубену понадобилась помощь, чтобы взобраться на телегу. – Он перебрал, – пояснила Грейс, помогая ему перевалиться через борт и громким голосом заглушая его страдальческий стон, пока он, все еще сердитый и недовольный, устраивался на здоровом боку. – Прошлой ночью мы здорово гульнули у О'Мэлли. Знаете эту пивнушку на Монтгомери-стрит? Ирландский акцент появился у нее как по волшебству. Она доверчиво протянула руку угольщику, и он подал ей свою черную лапищу, чтобы помочь взобраться на козлы. – Нет, – ответил он, – такого места я не знаю. На Монтгомери-стрит, говорите? – Во-во, отличная забегаловка, советую как-нибудь туда заглянуть. Скажите О'Мэлли, что вы от меня. – А вас как звать? – Меня? Шейла О'Райан. Рада с вами познакомиться. Они продолжали обмениваться любезностями до самой набережной. * * * Путешествие домой обернулось подлинным кошмаром. Как всегда, оклендский паром был переполнен; Грейс пришлось заявить кондуктору, что Рубен страдает морской болезнью, чтобы добыть для него билет с плацкартой. Кондуктор поверил без труда: серое, покрытое испариной лицо Рубена говорило само за себя. Разыгравшиеся волны залива сделали переправу особенно мучительной для него, однако он всю дорогу развлекал ее шутками и анекдотами. Грейс даже не знала, кого они должны были отвлечь – ее или его самого, но она была ему благодарна и по мере сил поддерживала разговор. |