Книга Три встречи в Париже, страница 18 – Мария Чепурина

Стоп! Какой ужас! Нельзя!

От испуга я проснулась окончательно и села. Маринка ни в коем случае не должна узнать, что я купила сыр!

Вчера Карина с Ирой вернулись вскоре после меня. Марины еще не было, и я использовала тот же трюк, что и накануне, только наоборот: сказала, что весь вечер провела с сестрой, но в последний момент захотела домой и отпросилась. Пришедшая последней Марина, само собой, считала, что я была в компании Карины и Иры и вернулась с ними вместе. Общались девчонки не слишком много: похоже, они вообще тяготились обществом друг друга и были рады, что разговаривать можно по минимуму. Обо мне никто не заговаривал, так что обман оставался в секрете. Но вот этот сыр… Он же может раскрыть меня!

Какие бы обстоятельства покупки сыра я ни выдумала (в лавочке во время прогулки с Кариной и Ирой, в ближайшем продуктовом между возвращением втроем и приходом домой Марины, где угодно вчера), сестра не разрешит хранить дальше эту вонючую бомбочку. Марина потребует, чтобы сыр был съеден немедленно. И, конечно, не в одиночку, а вчетвером, по всем правилам вежливости. Она наверняка заявит, что моя покупка должна быть употреблена с завтраком, отнесет ее на кухню… А там Карина с Ирой спросят, что это за вонючка, откуда она взялась и т. п. Марина расскажет им мою легенду… и девчонки, конечно, ответят, что это неправда! Словом, между обнаружением сыра и логическим заключением о том, что два предыдущих дня я провела, разгуливая по Парижу без присмотра и встречаясь с разными сомнительными кавалерами, пройдет не более пяти минут!

В общем, я ответила:

— Не знаю. Это, наверное, трубы протекли… И заплесневели.

— Ну вообще! — возмутилась Марина. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Держат в холоде, кормят кое-как, а теперь еще и трубы заплесневели! Да это нарушение санитарно-гигиенических норм! И прав человека тоже! Сейчас я пожалуюсь этой мадам!

— Нет-нет, не надо!

— Почему это не надо? Тебя что, устраивает жизнь в таких условиях?

— Э-э-э… А вдруг она разозлится? Вдруг она нас выгонит?

— Она не имеет права выгонять нас! И содержать в таких условиях тоже не имеет права! Мы ей деньги заплатили!

С этими словами сестра вышла из моей комнаты и отправилась вниз по лестнице — туда, где располагались покои нашей хозяйки. Что мне было делать? Не придумав ничего лучше, я пошире раскрыла окна и выкинула сыр в сад, а комнату оставила проветриваться. План сработал: к тому времени, как Марина вернулась, таща за собой Доминик, у меня уже почти ничем не пахло.

— Ну и какая такая вонь? — спросила хозяйка, потянув носом. — Ничего не чувствую. Наверно, вам показалось. А чтобы холодно не было, окна не раскрывайте. Ишь, устроили сквозняк! Я плачу-плачу за отопление, а вы все вымораживаете!

Ситуация получилась неудобной, и Марине пришлось долго извиняться перед хозяйкой.

— Ну ведь воняло же, явно воняло! — твердила она за завтраком.

— Да тебе, наверно, показалось, — успокаивала я.

— Но ты же чувствовала!

— Я? Да нет, нисколько! Я вообще тогда еще не проснулась. Просто приняла на веру твои слова. А проветривала так, на всякий случай.

— Хватит говорить обо всякой вони, — прервала нас Карина. — И вообще, если вы уж решили скандалить с хозяйкой, то первым делом надо было сказать, чтоб кормила нас чем-нибудь посерьезнее. «Зерновые» на исходе, варенье кончилось! А этот хлеб с маслом мне уже поперек горла.

— Сосисочку бы…

— Кашку бы…

— А я на завтрак суп ем.

— Ладно, «суп»! Давайте одеваться. А то в школу опоздаем!

В школе мне снова пришлось прибегнуть в обману. Я спряталась, чтобы девчонки решили, что я на занятиях. Затем, когда уроки начались, в рекреации никого не осталось и компьютеры освободились, я села за один из них. Ведь надо же было прочесть сообщение от Энтони! А что, если встретиться с ним удастся уже сегодня?

Сообщение было. Энтони удивился моему вопросу, но все же ответил: нет, он не мусульманин. Родители католики, но сам он в бога не верит. Словно читая мои мысли, парень предлагал встретиться сегодня же: полтретьего у станции «Рамбюто». Я ответила согласием. Ведь если этот парень такой же отстойный, как два предыдущих, мне лучше скорее узнать об этом. Хотя… сама не зная почему, я была почти уверена, что этот, третий раз будет удачным!

Заходя в класс, пришлось извиниться за опоздание. Совсем небольшая плата за то, чтобы воспользоваться Интернетом без очереди.

Выйдя на «Рамбюто», я обнаружила уже знакомый мне Центр Помпиду. Фу, как неинтересно! Надо было попросить Энтони встретиться в каком-нибудь таком месте, где я еще не была. Неужели мы снова пойдем в негритянский район?

— Добрый день, Элизабет!

— Энтони!

Он оказался таким же, как на фотографии, — светловолосым, не очень похожим на француза, но симпатичным. Мы взялись за руки и пошли гулять.

— Вообще-то меня зовут Антони, — улыбнулся парень. — Родители назвали меня на английский манер, но это английское имя читается по-французски!

— Как сложно. Можно я буду называть тебя просто Антошка?

— Как? Антошка?? — с трудом выговорил француз.

— Да. Это на русский манер.

— Забавно! Тогда я буду называть тебя Бабетта. Знаешь, фильм такой старинный был — «Бабетта идет на войну»? С Брижит Бардо.

Я не знала. Но это было совершенно неважно. Похоже, Антошка был именно тем, кто мне нужен! Он был воспитанным, интеллигентным, учился на адвоката. А кроме того, оказался хорошим экскурсоводом.

— Я уже была там, — сказала я, когда парень решил рассказать мне про Центр Помпиду. — Там, за ним, негритянский квартал.

— Да, верно. Тут вокруг полно разных общин. Если идти вон туда, — Антони показал рукой, — там, в районе улицы Гравилье, будет китайский квартал. А вон там, где улица Розье, — еврейский.

— Мне хотелось бы увидеть квартал французов. Есть тут хоть один такой?

Антошка рассмеялся:

— В наши дни его придется поискать. Но мне кажется, квартал, где мы находимся, — это как раз то, что ты ищешь.

— А что это за квартал?

— Марэ.

— Марэ? — удивилась я.

По-французски ведь «марэ» значит «болото»!

— Да, Марэ, — сказал Антошка. — В Средние века, когда это была еще окраина города или вообще пригород, здесь действительно находилось болото. Знаешь, кто его осушил? Монахи из ордена тамплиеров. Вы в России слышали про таких?

Тамплиеры… Само слово показалось мне знакомым. Оно ассоциировалось с какими-то тайнами, заговорами, интригами… кажется, даже с черной магией. И еще — с романами Дэна Брауна.

— Я смотрю, американская культура и до вас дошла, — улыбнулся Антошка, когда я выложила ему свои соображения. — Впрочем, нет. Зря я обвиняю американцев. Это ведь не они, а наш король Филипп Красивый придумал легенду о том, что тамплиеры якобы служат дьяволу. Видишь ли, в определенный момент этот орден стал слишком влиятельным и богатым. Начал вмешиваться в политику, мог конкурировать с королем — и королю это не понравилось. В пятницу, тринадцатого октября тысяча триста седьмого года, все тамплиеры были арестованы по приказу Филиппа — отсюда и пошли суеверия, связанные с этой датой. Последовал громкий судебный процесс, на котором тамплиеров очерняли как только могли. В конце концов все они были казнены. Последним погиб Жак де Моле — глава ордена. На эшафоте он проклял Филиппа и весь его род.