
Онлайн книга «Малина Смородина»
– Почему? – Потому что потом спрошу. Позже. Ты женщина, ты своим временем живешь. Поэтому пока буду довольствоваться твоим сакраментальным ответом… Ну, отвечай же! – Что отвечать? – Как что? То самое, что говорят женщины, когда им неожиданно делают предложение. – А что они говорят? Я не знаю. Мне предложения отродясь никто не делал. Я всю жизнь матерью-одиночкой прожила. Так что извини, я и правда не знаю! Нет, а в самом деле, что они говорят? – Они, знаешь ли, сначала томно взмахивают ресницами, потом делают сильно грустную рожицу, потом кокетливо вздыхают и лишь потом тихо произносят умирающим голосом – хорошо, я подумаю… Ты способна сейчас махать ресницами, вздыхать и умирать голосом? – Нет. Не способна. Куда мне! – легко засмеялась она. – Можно, я без всех этих прибамбасов скажу? – Давай! – Хорошо, я подумаю! – Молодец! Сколько времени тебе дать на раздумья? – А что, определенный срок какой-то имеется? – Нет, но… Три дня тебе хватит? – Три дня?! Да мне дай бог от потрясения отойти через три дня! А думать когда? – Ладно, уговорила. Тогда четыре. И ни днем больше! – Слушай… А ты того… и впрямь не сумасшедший? Как-то у меня все это в голове не укладывается. – Нет, я не сумасшедший. Я даже более чем нормальный. Просто в некоторых вопросах чудаковатый немного. До ужаса не люблю, например, женского кокетства и стервозности. И пафоса тоже не люблю. И всяких там доказательств «любишь – не любишь» тоже. – То есть любви между мужем и женой ты вообще не признаешь, что ли? – Почему же? Как раз признаю. Только она вовсе не в доказательствах. – А в чем? – В ощущениях. В тех, в первых, которые самые необманные. Если сразу промелькнуло, значит – твое! Я и первую свою жену так же увидел – сразу. И нисколько не обманулся. Тридцать лет прожили, как один день, в любви и согласии. – А сейчас она… где? – На кладбище. Год назад умерла. – Прости… – Да ладно. – А дети… Дети у тебя есть? – А как же! Семнадцать лет обалдую, Егором зовут. В этом году школу заканчивает, в наш строительный поступать будет. По отцовским стопам, так сказать. Вообще-то он хороший парень, сама увидишь. Он протянул руку, налил ей вина в бокал. Как хорошо, что есть вино и можно его выпить! Тайм-аут от разговора взять, иначе бедная голова не примет столько информации. Да и ситуацию она тоже слабо воспринимает, перемешались в ней информация и ситуация, вместе взятые. И это еще полбеды, что они меж собою перемешались. Главное, они ни с какого боку к ней, к бедной Лине Смородиной, не прилепляются. И не собираются даже. Одним словом, снесло голову, хоть караул кричи. Поставив пустой бокал на стол, она удивленно глянула в свою тоже пустую тарелку. Это что же, выходит, она все уплела, что в ней было? А что в ней такое было? Павел говорил, вроде рыбу заказывал… Семгу, кажется. Надо же, а она и не поняла, что это была рыба… Ой, а время! Интересно, сколько уже времени они вот так… обедают? – Павел, а который сейчас час? – подняла она на него неуверенные, размытые хмелем глаза. Он слегка отодвинул край манжета, и красивые дорогие часы блеснули надменным символом презентабельности. – Половина третьего. А что? – Как половина третьего? Не может быть! – А чего ты так испугалась? – Да как ты не понимаешь, у меня же обед с часу до двух! Я с обеда опоздала, какой ужас! Я прошу тебя, поехали скорее! – Да ладно. Успокойся, пожалуйста. Нам еще даже десерт не принесли. А здесь в десертах, между прочим, толк понимают. – Да какой десерт, боже ты мой! Меня же… Меня же за опоздание теперь точно премии лишат! Поехали! – Успокойся, Малина. Не суетись. – Да как же… – Да так! Не суетись, и все. Послушай меня, Малина. Сосредоточься, посмотри на меня. Вот так, хорошо. Ты помнишь, о чем мы с тобой только что говорили? – Помню, конечно. Ты вроде как мне предложение сделал. – Молодец! Умница. А ты обещала подумать над моим предложением. Помнишь? – Ну да… И что? – Малина, милая! Ты пойми, наконец… Если ты соблаговолишь-таки принять мое предложение, тебе вообще не надо будет ходить ни на какую работу. И переживать о какой-то там премии тоже не надо будет! И терпеть нагоняй от начальника – тоже! – У меня вообще-то начальница… – Значит, тем более. Зачем тебе нужна идиотка начальница, которая только и делает, что ищет повод для лишения премии? Пошли ты ее к черту! – Ну, это сказать легко… – И сделать тоже. Ну, давай с тобой так все это представим… Допустим, что ты все положенное для своей женской деловой жизни время уже выработала, а? Ведь выработала? Я думаю, даже с гаком? Значит, пора и отдохнуть. А работать я за тебя буду. У меня это лучше получается. – А… я что буду делать? Я долго отдыхать не умею… – Ну, для отдыха в этом смысле у тебя тоже времени не останется. Собой начнешь заниматься, мной, домом. Если захочешь, тусовками всякими, дамскими штучками. Салоны, спортзалы, шопинги… Да мало ли на свете приятных дамских дел! – Ты думаешь, я во все это смогу… вписаться? – Я не думаю, я знаю. Это в трудовую незамужнюю жизнь вписаться трудно, а в ту, которую я тебе предлагаю, – нет проблем. – Хм… Ты так уверенно все это говоришь, будто я уже подумала и согласилась. – Прости! И впрямь чего это я… Не буду, не буду вмешиваться в процесс твоей гордой задумчивости. Я и забыл, что ты у нас… как бы это сказать… несколько самобытная. – Это ты меня сейчас обругал или похвалил? – Нет, скорее, сам собой погордился. Сам себя по головке погладил – молодец, Пашка! Такую женщину нашел! Под стать тебе, чудаку! Нет, все-таки мой внутренний глаз меня опять не обманул. Именно ты, Малина, мне и нужна. Живая, цельная, натуральная. Подошедший с десертом официант, не удержавшись, стрельнул в нее коротким любопытным взглядом, пытаясь, наверное, на глаз определить степень ее живости, цельности и натуральности. Потом, правда, живенько спрятал свой взгляд обратно, сделал лицо прежним, почтительно сладким. Десерт подали – и впрямь всем десертам десерт! Что-то сливочно-белое с диковинными фруктами, с незнакомым сладким ароматом. Копнула ложкой, отправила в рот – вкусно, конечно. Только полноценного удовольствия все равно не получается. Суетно на душе, тревожно. – Что, не нравится? – удивленно поднял брови Павел. |