Онлайн книга «Малина Смородина»
|
– Да не бойся, шучу я… Все будет хорошо, вот увидишь. Пойдем шампанское пить, надо ж отметить это великое событие! Второй раз в жизни женюсь. – А я… первый раз… – Ну, так и тем более! Шампанское ей показалось вроде как и не шампанским. Глотнула, посмотрела на Павла удивленно: – Это – шампанское? – Ну да… «Дом Периньон». Ничего, постепенно всему научишься. И шампанское по маркам различать, и по салонам, и по шопингам шастать. Невелика наука. У тебя водительские права есть? – Нет, конечно. Откуда? – Значит, придется учиться. Я тебе частного инструктора найму, в один присест экзамены сдашь. Не трусь, Малина! Ты у меня вообще скоро засверкаешь, как бриллиант… – Хм… Да уж… Я засверкаю и исполнюсь презрением, неосознанным и неистребимым, и оно войдет в состав моей крови… – Не понял… Это ты о чем? – Да так… Просто мне сегодня одна милая старушка целую лекцию о бриллиантах прочитала. Вернее, о женщинах, которые носят бриллианты. Она сказала, что женщина, которая начинает их носить, становится неузнаваемой. – А что? Наверное, в чем-то и права твоя старушка… Только я бы слово «неузнаваемой» заменил на другое. Недосягаемой, например. Или – неприкасаемой. Защищенной, одним словом. – От кого – защищенной? – От плохой, неустроенной жизни, Малина. От унижений. От стыда. От всякой другой мерзости, которую плохая жизнь любит устраивать. – По-твоему выходит, я раньше жила в сплошной мерзости? – Нет. Ты просто из мерзости умудрялась творить себе благо. Потому что ты умная, сильная и красивая. А поскольку ты умная, сильная и красивая, тебе там и не место. – А где мое место? – Здесь, рядом со мной. И я тебя туда больше ни за что не отпущу, если даже будешь кричать и сопротивляться… Так он это сказал – сердце будто мягкими лапками сжалось. Встал, протянул руку – пойдем со мной… Какая горячая, сильная у него ладонь. Вложила в нее пальцы – будто током пробило. И ноги совсем не идут, предательски слабнут в коленках. Шаг, еще шаг, лестничные ступени… Господи, скорее бы уж прийти куда-нибудь! Вдох, выдох. И сердце сейчас наружу выскочит, кажется. Выдох, вдох. Ну же! Открытая дверь спальни, мягкий свет ночника… И жадный поцелуй, как спасение. Обманчивое спасение! От чего спасение? От его горячих ладоней, от бешеного взаимного сердцебиения? Или от собственной неуклюжести в пальцах, запутавшихся в петельках-пуговицах его рубашки? Вот же незадача – какой истязатель их выдумал, эти петельки-пуговки? Нет уж, не надо им никакого спасения, и одежек-рубашек не надо, и ничего не надо, кроме этого ненасытного, жадного и обоюдного счастливого зова плоти… Господи, неужели именно с ней все это происходит? Здесь, в этой спальне, на этой постели, с ней?! И обморочный счастливый сон уже под утро… И пробуждение, как ей показалось, с этой же мыслью пришло – неужели именно с ней? Открыла глаза, приподняла голову, долго смотрела в безмятежное, опрокинутое в сон мужское лицо на соседней подушке. Боже, какое оно красивое… И как хочется протянуть руку, коснуться пальцами щек с пробившейся за ночь, едва заметной щетиной и сдуть легкую прядку со лба. И уловить момент счастливого пробуждения, легкое дрожание ресниц… Нет, все-таки смешной, очень смешной перл давеча выдала Люся, когда сомневалась в его скоропалительном предложении! Как там она выразилась? «Ни разу с бабой не поспамши»… Смешно! И про трусливую «опаску» – тоже смешно… Наверное, этот сильный и красивый мужчина прав – надо верить только первому зову, первому порыву души и плоти, они никогда не обманут? О, а вот и ресницы дрогнули… Распахнулись глаза, и улыбка на все лицо! И вновь его руки, и сильное вновь объятие… – М-м-м… Доброе утро, Малина! Давно проснулась? – Нет… Недавно. – А отчего меня не будишь? Мне ж вроде как вставать надо… Некогда расслабляться, дела ждут. Ты не представляешь даже, сколько у меня сегодня дел, и подумать страшно! – Почему же – не представляю? Как раз и представляю… Дела – это конечно, это прежде всего… – проговорила она тихо, уловив в собственном голосе некоторое трусливое смятение. Выпроставшись из его рук, села на постели, огляделась в поисках своей одежки. – Эй, ты чего? – удивленно хохотнул он, дотронувшись до ее плеча. – Никак обиделась? – Ничуть не обиделась. Почему я должна вдруг обидеться? Все было очень замечательно. Просто… Я же тоже на работу должна… Мне нельзя опаздывать… Надеюсь, ты отвезешь меня на работу? – Не-а. Не отвезу. – Что?! Я не поняла то есть… В каком это смысле? – Да в таком и есть смысле. Чего ты там не видела, на работе своей? Оставайся лучше дома, осваивайся помаленьку. Скоро Анна Николаевна придет, познакомишься. – А кто это – Анна Николаевна? – О, это не просто Анна Николаевна, это замечательная женщина Анна Николаевна! Наш с Егором ангел-хранитель! Появляется здесь каждый день примерно от десяти до двух, порядок наводит. Нас в это время никогда в доме не бывает. Впрочем, теперь ты сама определишь, в какое время ей следует здесь появляться. Думаю, вы найдете общий язык. – Да, но… Как же с работой-то? Я ж не могу взять и прогулять целый день! – Почему? – Но так же не делается, ты что! Это же… безответственно, в конце концов. И вообще, у меня там срочные бумаги, квартальный отчет надо сдавать… – Ничего, без тебя сдадут как-нибудь. А если уж так тебя разнесло на ответственность, то можешь после обеда съездить и спокойно уволиться. Попросишь Анну Николаевну, она тебе такси вызовет. Туда-обратно съездишь, вся процедура и двух часов не займет. К пяти часам уже дома будешь. – Почему – к пяти? – Потому что в пять мы отправимся на дачу к моему заму, а по совместительству другу Леньке Сосновскому. У него сегодня день рождения. Заодно и познакомишься со всеми, там только свои будут. – Погоди… Мы что, весь вечер там проведем? – Ну да… А как еще? – Ой… А я же не могу вечером! У меня договор, я тебе говорила… – А… Это ты про ту старушку, да? Ее дочь тебя в компаньонки наняла? – Да… – Ну, здесь уж совсем проблемы нет. Позвони этой умной дочке и откажись от договора. Пусть дочка сама свою маму развлекает, уж эта канитель тебе вовсе без надобности. А хочешь, я этой дочурке позвоню? – Нет, нет, что ты… Я уж лучше сама. – Ну, сама так сама… Слушай, а где мой мобильник, ты не видела? – Нет… – А часы? – Часы? Часы вон, на тумбочке… Протянув руку, он глянул на циферблат, тихо чертыхнулся и, сбросив с себя одеяло, быстро и ловко соскочил с кровати, еще и умудрившись каким-то образом поцеловать ее в голое плечо. |