Книга Укрощение любовью, или Уитни, страница 142 – Джудит Макнот

Дни текли незаметно, наполненные радостью и семейной идиллией. Обычно, когда Клейтон уединялся в своем просторном кабинете, Уитни тоже усаживалась где-нибудь в углу, подсчитывала домашние расходы, составляла меню или просто читала, изредка бросая украдкой восхищенные взгляды на мужа, занятого корреспонденцией и деловыми отчетами. Время от времени Клейтон поднимал голову и искал ее глазами, словно желая убедиться, что жена рядом, и улыбался или заговорщически подмигивал, прежде чем снова погрузиться в бумаги.

Поначалу Уитни не была уверена, что ее присутствие будет приятно Клейтону. Это был его собственный мир. Здесь он вел деловые разговоры, отдавал распоряжения агентам и управляющим. Он любил эту работу, хотя вовсе не был обязан заниматься ею. Стивен как-то сказал ей, что за последние пять лет Клейтон почти удвоил и без того огромное состояние Уэстморлендов. Он распоряжался капиталом Стивена и — о чудо из чудес! — даже ее отца.

Уитни любила слушать, как муж беседует с поверенными и деловыми людьми. И хотя его тон был властным, он всегда оставался спокойным и выдержанным, а замечания делал конкретные и логичные. Глядя на это неотразимо красивое лицо, она испытывала прилив гордости и чувствовала себя при этом желанной и любимой. Единственной и дорогой его сердцу.

Каждый раз, когда она отправлялась в город или в театр с Эмили, ей не хватало звуков голоса Клейтона, его смеющихся глаз и чарующей улыбки.

Ночи же превращались в настоящий праздник любви. Иногда он двигался медленно, неторопливо, как в брачную ночь, в другие минуты дразнил ее, намеренно искушал, соблазнял, заставляя точно сказать, чего она хочет, иногда же брал быстро, почти грубо. И Уитни так и не смогла решить для себя, что ей нравится больше.

Сначала ее немного пугала неистовая, кипучая страсть, которую она была способна возбудить в Клейтоне всего лишь поцелуем, прикосновением, интимной лаской, но прошло совсем немного времени, прежде чем она начала бесстыдно наслаждаться его дерзк6й, откровенной любовью. Уитни принадлежала ему телом, душой и сердцем.

Пять месяцев спустя оказалось, что она забеременела.

Теперь по ночам, когда Клейтон спал в ее объятиях, Уитни лежала без сна, взволнованная и почему-то угнетенная. У нее была трехнедельная задержка, и все же по какой-то непонятной причине она оттягивала разговор с мужем. Тереза Дю Билль на свадьбе призналась Уитни, что беременность дает ей прекрасный повод отдохнуть от любовных притязаний мужа. В отличие от приятельницы Уитни не могла того же сказать о себе. С другой стороны, она не могла рисковать здоровьем младенца, если именно этим грозят их порывы страсти. В довершение всех волнений Клейтон ни разу не упомянул о желании иметь детей, хотя, по мнению Уитни, каждый мужчина хочет иметь наследников титула и состояния.

Вскоре Уитни стала неважно себя чувствовать по утрам и часто засыпать днем. Сомнений не осталось, однако она по-прежнему хранила молчание.

Как-то раз Уитни направилась наверх, чтобы переодеться и, как обычно, пуститься вместе с мужем по полям и лугам головокружительным галопом. Однако Клейтон остановил жену на лестнице.

— Хан немного припадает на правую ногу, — с необычной нежностью прошептал он. — Может, лучше просто погуляем сегодня, малышка?

Уитни вовсе не заметила, что Хан захромал, и, кроме того, в конюшнях стояли десятки великолепных лошадей, но она и не подумала возражать и даже почувствовала легкое облегчение — они обычно мчались с такой скоростью, что ее дрожь пробирала при мысли о нечаянном падении.

Начиная со следующей ночи, ласки Клейтона приобрели совершенно новый оттенок, ставший с тех пор неизменным. Он возбуждал Уитни, пока она не теряла рассудок от желания поскорее принадлежать ему, и потом входил в нее мучительно медленно, проникая глубоко и так же неспешно отстраняясь. Это невыносимо усиливало желание, задерживая мгновение сладостного блаженства, Уитни почему-то казалось, что подобные любовные ласки не могут повредить ребенку.

На следующей неделе она наконец немного успокоилась, обрела самообладание и сказала себе, что делает глупость за глупостью. Прежде всего ей не терпелось сообщить мужу новости. Стоит еще немного помедлить, и ее тело станет неоспоримым доказательством будущего отцовства Клейтона. Поэтому Уитни отправилась в Лондон и купила в лавке шесть крохотных распашонок, а вернувшись, заперлась в своей спальне и занялась вышиванием.

Прошло немало времени, прежде чем Уитни позвала Мэри и Клариссу оценить результаты своей работы.

— Удивительно, не правда ли? — вздохнула она. — Мне удалось овладеть греческим и латынью, но этим… ничего не получается!

Мэри и Кларисса, привилегированные служанки, не боявшиеся высказывать собственное мнение, при одном взгляде на вышивание весело переглянулись и залились в приступе неудержимого хохота.

Лишь на следующий вечер, к ужину, Уитни наконец удалась кривоватая буква «У», вышитая синей ниткой на воротничке невероятно маленькой распашонки.

— Придется довольствоваться хотя бы этим, Кларисса, — покачала она головой.

— Когда вы собираетесь признаться его светлости, что ждете ребенка? — спросила горничная со слезами радости на глазах.

— Я немного не это хотела сказать ему, — засмеялась Уитни, погладив Клариссу по морщинистой щеке. — Собственно говоря, я… я и слова не пророню — пусть вот это все скажет за меня, — объявила она, поднимая распашонку.

— Думаю, сегодняшний вечер — самое подходящее время, — согласилась Кларисса.

И Уитни с веселой заговорщической улыбкой спрятала рубашечку в ящик бюро рядом с письменными принадлежностями и поспешила спуститься к ужину.

Она подождала, пока Клейтон допьет портвейн и они усядутся в бело-золотом салоне. Притворяясь полностью поглощенной романом, Уитни вздохнула:

— Не могу понять, почему я так устаю в последнее время.

Она не подняла глаз и поэтому не видела, с какой гордостью и нежностью смотрит на нее Клейтон.

— Неужели не можешь, родная? — осторожно спросил он.

Знает ли Уитни, что беременна? Клейтон не был уверен в этом. Что, если она боится родов?

Он решил как можно дольше не волновать жену.

— Нет… — задумчиво протянула Уитни. — Но я хотела ответить на письмо тети и только сейчас поняла, что оставила его в моем бюро. Тебе не очень трудно принести его? Эти ступеньки кажутся мне сегодня неприступной вершиной.

Клейтон поднялся, поцеловал жену в лоб, ласково взъерошил ей волосы и взбежал по широкой мраморной лестнице.

Войдя в ее комнату, он невольно улыбнулся. Слабый аромат духов Уитни окутал его душистым туманом. Ее щетки и расчески лежали на туалетном столике. Незримое присутствие Уитни словно наполняло комнату, и от этого здесь было еще уютнее. Уитни…