Книга Порочная слабость, страница 19 – Кейт Харди

Эмбер говорила правду. И очень эффектно выглядела на фотографии: короткая юбка, длинные ноги, великолепные волосы и чувственный рот. Ей явно нравилось позировать перед камерами, а фотографам явно нравилось ее снимать.

Но здесь, во Франции, она с удовольствием прибиралась в замке и возилась на кухне. Так какая же Эмбер — настоящая? Любимица прессы или домашний ангел? Этого он все еще не мог понять, зато понимал, что Эмбер с ее блестящими глазами и веселой улыбкой делает его мир светлее.

Гай просмотрел свою электронную почту и получил первый эскиз от Джины. А еще письмо от Филиппа, которого ждал, но надеялся не получить. Его партнер уговаривал продать парфюмерный дом концерну. Гай вздохнул и, сосредоточившись, продемонстрировал Филиппу несостоятельность всех и каждого из его аргументов. А в конце просто, чтобы подсластить пилюлю, упомянул про эскиз флакона для их новых духов.

Но прежде чем отправить послание, он внимательно рассмотрел эскиз Джины. Как обыграла она название аромата — «Анжелика»?

К его радости, она уловила двойную прелесть аромата: сладость ванили и тепло розы. На рисунке несколькими смелыми штрихами был изображен ангел. Но не обычный херувимчик. Этот ангел поражал чувственной красотой. И Гай вспомнил так понравившуюся ему картину Россетти «Венера Вертикордия».

И тут же раскаялся, что вспомнил, потому что представил себе на месте Венеры Эмбер, обнаженную до пояса, с ее прекрасными распущенными волосами, в венце из золотистых бабочек, с букетом роз и мирта у груди…

Надо выбросить секс из головы. Ведь это только секс. Гай не собирается отдавать Эмбер сердце, как отдал когда-то Вере. Даже если в Эмбер и есть те черты домашнего ангела, которые так его поразили.

Гай тут же написал Джине. Поблагодарил за работу и попросил перейти к следующему этапу работы. Потом отправил послание Филиппу и пошел искать Эмбер.

* * *

Остаток дня они провели в пещере Шове (Амбер призналась, что из всего курса истории искусств помнила только наскальные рисунки), потом вернулись в замок. А вечером Гай сидел на кухне за столом и болтал с Эмбер, пока та хлопотала по хозяйству. И опять спрашивал себя: какова же настоящая Эмбер?

Она выложила на тарелки цыпленка в ветчине с зелеными овощами и соусом.

— Замечательно! — искренне восхитился Гай.

Она пожала плечами:

— Просто я люблю возиться на кухне. А этот рецепт я нашла в Интернете.

Гай был потрясен еще больше, когда она достала из холодильника пудинг.

— Крем-брюле с малиной. Я сделала его сегодня утром, когда ты работал.

— Мой любимый…

— Ты же говорил, что любишь ванильный пудинг.

— Ага. А еще я люблю запах амбры. — И тут же, поняв, что сказал, покраснел до корней волос. — Извини, ангел мой. Я имел в виду амбру — основу духов. Ее запах сильный, теплый и чувственный и одновременно успокаивающий.

— Звучит приятно.

— Так и есть. Чтобы взять амбру за основу, я смешал бы ее с пчелиным воском, потом добавил разные компоненты, смотря по тому, хочу я получить острый или сладкий аромат.

— А ты что предпочитаешь?

— Для женских духов я взял бы ваниль. Стыдно признаться, но это связано с моей верной и неизменной страстью к мороженому.

Она рассмеялась:

— Значит, ты — фанат мороженого?

— А разве ты не поняла по содержимому моей морозильной камеры?

— Мне кажется, — сказала она задумчиво, — что ты чувствителен к запахам, как модный дизайнер, когда он видит человека в одежде, которая тому не подходит, или парикмахер, когда видит женщину с прической, которая ей не идет. Ты, наверное, возмущаешься, когда кто-то использует не те духи.

Да. Так всегда было. Гай мог судить людей в терминах запахов. Но сейчас он не мог довериться своим суждениям, потому что его нос не помогал их проверить. Не желая объяснять все это, он пробурчал что-то неопределенное.

— Слушай, ты не обязан быть джентльменом! Будь со мной откровенен. Поэтому ты не в настроении?

— Кто тебе это сказал?

— Ты то очарователен, то неприступен.

— Да нет, что ты!

— Но это так, Гай. Ты вдруг замыкаешься, как будто ставишь стеклянную стену между собой и миром. Это имеет отношение к творческому гению?

— Я не гений.

— Не скромничай со мной. Все говорят, что ты гений. И что иначе ты не мог бы делать то, что ты делаешь. Ну ладно… Может быть, это был слишком нескромный вопрос, — сказала она и вздохнула. — Либо тебя что-то мучает, либо…

«О, черт! Неужели так заметно?»

— Ты — первый известный мне человек, который не любит говорить о себе.

Ха! Если бы она спросила его о работе полгода назад, он говорил бы, пока у нее не заболели бы уши.

— Некоторые не любят говорить о себе, — сказал он уклончиво. — Давай поговорим о тебе.

— Ты знаешь, — весело сказала Эмбер, — что я просто бездумная пустышка. Но раз уж ты спросил… Скажи мне, — она игриво склонила голову набок, — я употребляю правильные духи?

Это был прямой вопрос. На него надо было дать прямой ответ. Но как? Разве может он ей сказать, что представления не имеет, какие у нее духи?

— По-моему, тебе подошло бы что-нибудь с амброй и ванилью. Может быть, можно добавить немного бергамота. Во всяком случае, что-то теплое и сладкое…

— Ты считаешь меня теплой и сладкой? — Она казалась удивленной, словно не ждала от него такой характеристики. — Обычно я пользуюсь «Шанель № 5». Как Мэрилин Монро и моя мама. По-твоему, они мне не подходят?

Ему казалось, что классический аромат для нее слишком холоден. Но какой совет мог он дать ей сейчас?

— Если эти духи тебе нравятся, значит, они тебе подходят.

Он знал, что это не ответ, что Эмбер заслуживает лучшего. Но, не объясняя, что происходит с его носом, он мог сказать только банальность.

— Но многим нравится то, что им не подходит. Люди идут за советом к профессионалу.

Ему не нравилось, куда клонился их разговор. Она что, хочет спросить у него совета? Но он не может дать ей совет.

— Аромат — нечто более индивидуальное, чем одежда, — пробормотал он.

— Правда? Многие выбирают свои цвета. Было бы неплохо иметь и свои духи.

— Это не одно и то же. Люди по-разному реагируют на запахи. Это связано с ассоциациями, с воспоминаниями. А запах духов зависит от свойств кожи. Одни и те же духи пахнут по-разному на разных людях.

«Надо отвлечь ее. Быстро».

— Ух, сколько пузырьков! — сказала Эмбер, оглядывая рабочий стол Гая в его лаборатории. — И в каждом особый аромат?

— Да. Это называется «орган парфюмера». Во-первых, потому, что пузырьки стоят рядами, как клавиши органа, а во-вторых, потому, что в каждом из них своя нота. Мой орган построен по принципу «высокие, средние и низкие ноты».