Онлайн книга «День свалившихся с луны»
|
Но с утра родители просыпались с больными головами, с синими лицами и начинали спешно собираться на поиски денег. Они давно забыли о постоянной работе. Искали такую: отработал – получил. Самое странное, что приметила Даша, когда стала постарше: они и в таком виде очень любили друг друга. Правда, водка свое дело сделала: это была любовь не людей и даже не животных, а каких-то сущностей. Странная, выжигающая все до дна, всепоглощающая. О том, что в их пропитых организмах живет именно большая любовь, Даша видела по их глазам. Правда, проблеск любви быстро затягивало пьяным туманом, но то, что удавалось ей разглядеть, называлось именно так – любовь. * * * Даша заканчивала десятый, когда умерла бабушка Наташа. От нее остался в поселке большой дом, корова, огород, несколько стогов сена, дрова да баня. На Дашу навалились проблемы со всех сторон: экзамены, похороны, продажа деревенского бабушкиного хозяйства. Пока бабуля была жива, Даша думала только о том, как получит аттестат и на все лето уедет к ней. За лето они решат, что ей делать дальше, как жить. Бабушка обещала через соседей устроить ее на учебу или работу в другом городе. – Набедовалась девка, хватит! – говорила бабушка Наталья. – Батьку с маткой все едино – не спасти от зеленого змия, поэтому нечего тебе с ними жить! Устроим в другом городу, и точка! Я хоть помру спокойно... Но вышло совсем не так. Дашка осталась совсем не пристроенная в жизни. За одно бабушка могла быть спокойна – ни капли в рот Дашка не брала, ни кобелей до себя не допускала. Экзамены Даша сдала хорошо, хоть горе захлестнуло ее с головой. Родители, услышав о том, что бабушка Наталья ушла в мир иной, запили по-черному. На похороны поехать не смогли, да Даша этому только рада была. То, что бабуля так рано отправилась в «Могилевскую губернию», во многом были виноваты отец с матерью. Из-за них она сердечными болями не первый год маялась. Зато через пару недель, слегка трезвые, они явились в деревню «за наследством». Даша уже там жила. На выпускной бал она в городе не осталась. Смешить людей в стареньком платье? Нет уж! Аттестат получила, нехитрые свои пожитки собрала, с Людкой и тетей Дусей попрощалась – и уехала в Мурино. Хотела в бабушкином доме поселиться, да побоялась. Все казалось ей, что бабушка не на погосте упокоилась, а невидимой тенью по дому бродит. И хоть не было у нее роднее человека, стала она шарахаться от бабушкиного дома. Соседи по деревне, те самые, которые обещали бабушке Дашу в большой город отправить, приняли ее как родную. Все хозяйство, что от бабули осталось, они готовы были купить. На том и порешили. Когда Дарьины родители в деревню заявились, там уж все было сделано. Никакого наследства им не полагалось. И хоть Дарье не было еще восемнадцати лет и полгода положенных не прошло со дня смерти бабушки, глава сельсовета Степан Мартыныч все оформил так, как надо. Родители даже на кладбище не пошли. Выпили в бывшем бабулином огородике привезенную с собой бутылку водки, оборвали весь лук с грядки и уехали не попрощавшись. А Даша еще через недельку появилась в городе. В сумочке у нее лежали документы, среди которых новенькая сберегательная книжка с немалой суммой денег и билет на поезд до города на Неве. Она в этот день походила по магазинам, купила себе новую обувь и одежду и пришла к подруге Людмиле. – Уезжаешь? – Уезжаю... – Напишешь? – Конечно... – Пашке что-нибудь передать? – Передай, что он хороший... Весь десятый класс за Дашей ухаживал Паша Рябинин, одноклассник. Может быть, она бы ответила на его любовь, но от слова этого шарахалась как от чумы. Из-за «любви» мать в свое время села на стакан, забыв о муже и ребенке. Да и физические проявления этой самой «любви», которых Даша насмотрелась в детстве, не привлекали ее, а отталкивали. Поэтому ухаживания Паши Дарья аккуратно отвергала. Он не понимал почему. И однажды она ему сказала: – Я никогда!.. Ты понимаешь? Никогда не смогу ответить тебе «любовью»!!! Пашка даже предлагал Даше уйти из дома и жить у них. И даже с мамой своей, учительницей русского языка и литературы из их школы Марией Антоновной, договорился. А Даша расплакалась и еще больше замкнулась. – Передай, что он очень хороший. И пусть он будет счастлив... * * * Она переоделась у Людмилы во все новое, выбросила свои заношенные тряпки в ящик у помойки, последний раз посмотрела издалека на окна родительского барака. Вот их окно, где рама болтается на одной петле и противно скрипит. Она скрипит так уже лет десять. По осени отец захлопывал ее намертво, обещая починить... в следующем году, да и забывал. До рамы ли было... * * * Потом, стоя у вагонного окна, она смотрела, как убегает под горку, скрываясь за сосновым бором, ее город. Ей жаль было расставаться с Людмилой, она чуть не расплакалась на плече у всхлипывавшей тети Дуси. И все. Родителей тоже было жаль, но как-то по-другому. Не объяснить как. Больше было горечи за украденное ими детство. И в какой-то момент промелькнуло даже однажды услышанное от бабушки – «уж лучше б она дала этому режиссеру...». В тощеньком чемоданчике, с какими дети ездят в пионерский лагерь, у Даши было спрятано все ее немудреное богатство: несколько книжек, полотенце, зубная паста, щетка, старенькое вылинявшее покрывало с дивана и новенькое белье, на которое потратилась в универмаге. Да, еще коробка из-под зефира, в которой Дашка везла в незнакомый далекий Петербург свои красивые фантики... * * * Поезд прибыл на Московский вокзал рано утром. Даша, щурясь от яркого солнышка, робко вышла на полупустую площадь и чуть не задохнулась от красоты. Это потом, прожив в Северной столице много лет, она поймет, что такое солнечное утро – большая редкость в этом городе. И ей будет казаться, что тем далеким июльским днем ей сама судьба улыбнулась. Ее никто не встречал. Так договорились. Но ее ждали. И когда она нашла нужную ей улицу и нужный дом и позвонила в квартиру, ей открыли сразу. – Ждем-ждем, – раскинув руки, приветствовал ее хозяин дома. – Ну, проходи-проходи, Дарья Алексеевна. – А вы – дядя Боря! – радостно ответила Даша. – Он самый! И хороший знакомый ваших деревенских друзей. С Семен Игнатьичем, что домик вашей бабушки купил, мы когда-то в тайге вместе работали... Так, ну, разговоры потом! Тамара! – крикнул дядя Боря в глубину квартиры, откуда тут же выплыла тетя Тамара. Именно «выплыла», и не иначе. Была она холеная и гладкая, с красивой прической в этот утренний час. И в шелковом красном халате, с китайскими иероглифами и драконами. «Вот! – подумала про себя Дарья. – У меня такой же будет!» – Здравствуйте, барышня! – сказала хозяйка дома красивым низким голосом. – Какая ж вы премиленькая! |